Чтение? Почти никто из нас не читает. Если и читают, то по большей части макулатуру. На тумбочке лежит газетка, газетенка с интригующе дешевым названием «Мир криминала». Адонис протянул руку, взял; просмотрел жирно набранные заголовки, пробежал статейку про маньяков и педофилов. Название тоже крайне интригующее: «Калина на маньяке»: да-а-а, от такой прессы и вправду свихнешься. Самое место этой газете – органу печати – во чреве нашей дурки…
Да если и читают, то убогую криминальную беллетристику; разгадывают головоломки, будто и так у них репа целая.
Не все, впрочем. Вон там – на койке в углу палаты – любители шахмат с увлечением разыгрывают свои гамбиты и дебюты.
А еще многие пациенты любят смотреть футбол, собираясь по вечерам в столовой у небольшого, с выпуклым экраном (тогда еще были такие) телевизора. Азартно болеют; каждый гол приветствуется громкими выкриками.
Михалыч и прочее старичье обсуждают музыкальные пристрастия прошедшей молодости: Элис Купер, АЦ/ДЦ, «Девка Железная», Лемми, хард-рок, хэви-метал.
Конечно, не все пациенты тяготятся пребыванием в этой богадельне. Некоторым здесь даже нравится.
«Мы здесь лежим, отдыхаем, нас кормят-поят бесплатно, а пенсия по инвалидности копится», – рассуждают пациенты. Но жизнь сломанных человечков тоже не стоит на месте, она расходуется впустую: пока сломанные здесь отдыхают (как страшно перетрудились они на воле!) – жизнь их проходит мимо…
Ну а так, сказать в общем: больница – царство монотонности. Каждый день похож на предыдущий. Чем себя занять? Два чудика из соседней палаты, Труляля и Траляля – наркоманы со стажем, оба с одинаковыми полукруглыми вмятинами на черепе – придумали себе развлечение: ◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼ время от времени. Как так? Открыто, спокойно? Разве в больнице разрешена ◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼? Мы не в Штатах и не в Голландии…
Да нет, конечно. Просто вытряхивали табак из беломорины, также из обычной сигареты, перемешивали, а потом начиняли получившейся смесью пустую гильзу от «Беломорканала». Вернее, лишь один чудила священнодействовал, второй по мере сил-способностей поддерживал разговор, чтоб дружку не скучно было. Весь этот процесс у них назывался «разобрать-собрать», и получившийся ◼◼◼◼◼ именовали «кабановским». (Мне так и не удалось выяснить этимологию этого слова.) Ну и потом, забившись в угол сортира, приватно – на двоих – курили. Что давало им это? Мечты о воле? Воспоминание широкезной юности? Пёс знает…