Ещё один матрос бросился в волны, и тут судно развалилось на части. Остальные двое так и пропали среди обломков, которые быстро растащило море. Что-то выбросило на берег, остальное разнесло по просторам морских вод.
Смеркалось, и моряки вместе с рабами стали собирать топливо и зажигать костры. Было холодно, огонь казался спасением от всех бед.
– Что теперь будет? – спросил Аким, оглядывая сборище потерпевших.
– Нам трудно это решить, друг, – откровенно растерянно ответил Сафрон. – У купца наверняка будет, что нам сказать. Или уйти побыстрее, пока нас не заковали опять. Хотя где теперь наши цепи? – усмехнулся казак.
– Одним нам тут не выжить, – заметил Данил. – Опять захватят в рабство, а тут купец, может быть, смилуется над нами и отпустит сам…
– Не надеюсь я на этих купцов, – сердито махнул рукой Аким. – Эти жадные кровососы ни за что не откажутся от своего. А мы его рабы. И в Турции проклятой.
Казаки приуныли, не зная, как поступить и что с ними может случиться.
Еды оказалось всего ничего. И то два матроса успели немного захватить за пазухами. Но казакам всё же отщипнули по небольшому куску сухарей, намоченных солёной морской водой. Но и эти сухари оказались очень вкусными. Некоторым рабам и того не досталось.
Один болгарин, хорошо понимавший турецкий и немного говоривший, сказал казакам:
– Хозяин вас всех может отпустить на волю, а тебе, Данил, даст ещё несколько монет за его спасение. Тебе повезло, друг.
– Это как сказать, – засомневался Данил. – Как я докажу, что свободен? Не, друг, так дело не пойдёт. Скажи ему, – он кивнул на купца, – пусть он нас выведет куда надо, чтобы для нас было безопасно. Скажи, что мы готовы сопровождать его и охранять, как телохранители.
Болгарин долго разговаривал с купцом.
– Ну что? – спросил Данил, когда тот подошёл.
– Он согласен. Он ещё сам не знает, что будет делать. Вначале надо выбраться к жилью. Тут должны быть деревни поблизости. Завтра пойдём искать пристанище, а пока будем ночевать здесь. Уже ночь на носу.
Купца звали Мехмед-ага, и Данил понял, что теперь он не раб, а охранник. Турок довольно приветливо наградил его тремя серебряными монетами, а остальным дал по монетке. Казаки низко кланялись, благодарили, зарабатывая лучшие условия для себя.
Выброшенные на берег тела матросов и рабов пришлось хоронить, поэтому вышли в путь ближе к полудню. Шторм на море продолжал бушевать, ветер рвал пену с волн, а те неистово грызли каменистый берег.