– Маша, – Константин однажды предпринял попытку серьезного разговора. – Нельзя так скрываться, будто мы воры какие.
Лежали они на своей излюбленной опушке, забравшись далеко-далеко в леса.
– Так мы и есть воры. Крадем друг у друга поцелуи, крадем друга друга из семьи, – засмеялась Мария, переворачиваясь на живот. Встретившись с его глазами, она вдруг посерьезнела. – Мне хорошо с тобой, что же не так?
– Пора заканчивать это. Пора… Пора мне заявить о своих правах на тебя.
– И что же? Ты бросишь жену и сына? Придешь к Ване да так и скажешь: «Моя Машка, трахаю ее уже год»? – язвительно усмехнулась девушка. – Сломанный нос тебе не к лицу.
Константин сел. Помолчал. Смахнул с ее атласной ягодицы ползущего жучка.
– Давай убежим. В город, в другую вёску, к цыганам. Я брошу все ради тебя. Я не могу, не могу думать, как ночью ты ложишься к нему, как он прижимает тебя… – голос его задрожал от злобы.
– А ты не думай. Я не уйду от него.
– Почему?!
– Меня все устраивает, – девушка пожала плечами. – У меня есть дом, хозяйство, статус – я ж Капустина жена. А с тобой нас выгонят из вёски, не посмотрят, что ты Дудков. Хоть и голова ты, но я-то – разлучница. Я не хочу начинать все заново и не хочу, чтобы ты терял все, – Мария села и провела рукой по его отросшим волосам. – Ш-ш-ш… Иди ко мне…
И он сдавался. Каждый раз сдавался ее чарам. Ведьма.
Счастье других вызывает зависть, настораживает и заставляет искать его причину. Два плюс два первым сложил Дима Петровский и, радуясь тому, что наконец сможет отомстить проклятой бабе, не постеснялся оповестить Ивана, что недоступная-то Машка на передок слаба. Того как обухом по голове огрели: жена, умница и красавица, ласковая кошечка и кто?! Друг, друг детства, поддержка и опора… Нет уж, им так просто это с рук не сойдет. Убить! Убить обоих! А самому… Самому-то как жить после этого?
Не подозревая о нависшей над ними беде, влюбленные возвращались в сумерках, пробираясь огородами каждый к себе домой. Но их уже ждали.
Константина Иван отвел за околицу. Прямым ударом сломал ему нос, да еще добавил пару кулаков под дых и, еле сдерживая гнев, процедил согнувшемуся в три погибели бывшему другу:
– Обходить Марию будешь за версту, еще раз увижу с ней рядом, еще хоть раз дотронешься до нее – убью. Ты понял меня, паскуда?