– Девочка! – объявила Повитуха, профессионально перекрывая визгливый вопль только что родившегося существа.
Женщины вокруг засуетились, столпились вокруг Повитухи и что-то засюсюкали.
– Вы, может… – она не узнала свой голос – сиплый, как у курильщика, – мне ее отдадите?
– Я ее искупаю, а ты спи. Потом покормить принесу, – непререкаемым тоном возразила старуха.
Люда откинулась на подушки, закрыла глаза и настаивать не стала – сил не осталось.
***
Они дружили с самого детства. Когда мать бросила их с отцом, Федор частенько оставлял маленькую дочь у Лики и Стаса. У тех как раз подрастал первенец, очень быстро ставший ее лучшим другом. Они все и всегда делали вместе, начиная с куличиков, заканчивая воровством яблок у Дудковых. Утром она первая бежала к соседям, а вечером, когда приходила пора возвращаться домой, Люду было не дозваться, за что она частенько получала от отца строгие выговоры.
Старший товарищ был заводилой и вожаком для всей местной ребятни, а для нее он стал настоящим героем. Что бы ни придумал Миша: воевать с мальчишками из другой вёски, устроить набег на соседские яблони, соорудить тарзанку на обрыве, поджечь коп соломы – Люда неизменно оказывалась втянутой в его игры. Она была его правой рукой, верным соратником, незаменимым помощником. Их тандем всегда выходил победителем из всех войнушек. И все им было как с гуся вода.
Время шло, а ее дружба детства превратилась в тайную подростковую любовь. Девчонка-хулиганка, всегда увивавшаяся за старшим товарищем хвостом, внезапно превратилась в сопливую рохлю, боявшуюся показаться ему на глаза. Старшие, заметившие перемены в ее характере, не не могли удержаться от дурацких насмешек и подколок, смущая Люду еще сильнее. Ведь Миша все это время, оказывается, был… мальчишкой! Да еще каким! Вожак стаи, самый опасный, самый смелый, самый клевый, а глаза у него какие: зеленые, как то болото, и ресницы еще такие пушистые, коровьи, просто отвал башки! И все девчонки на него пялятся всегда, но его главный помощник кто? Правильно, Людка! Вот только, непонятно, что по этому поводу думает сам Миша…
А Миша ничего и не думал ‒ не замечал. Он только что вошел в тот возраст, когда при дефиците конкурентов юноши чувствуют себя Казановами. Куда с таким тягаться угловатой девочке-подростку, пусть и лучшему его другу, пусть и влюбленной по уши? Все, на что была способна Людмила, – это следовать за Мишей хвостиком, прикрывать перед его родителями и душить собственную ревность, потому что в его восемнадцать хулиганские проказы закончились, а начались романтические и далеко не в ее пользу.