– Девушка, я вам в который раз повторяю – я не убивал этих куриц! Прокурор отказался меня слушать, вы никак не реагируете, да я… я… я буду жаловаться! – Вопил лысый и полноватый мужичок, сидящий в плаще типичном для эксгибиционистов.
– Да сколько влезет, – отвечала я. – Щас вам брошюрку с «Отче наш» выдам и прям к начальству отправлю!
– Какому? – Испуганно вопросил Джон Гилборт, сжимаясь на стуле.
– А к самому главному, к Дьяволу пойдёте, он у нас человек… в смысле демон занятой, но, думаю, на вас пять минут выкроет…
– Не надо! – Подскочил он. – Я всё подпишу, я на всё согласен!
И вырвав бланк из моих рук, сам пошёл вслед за, оторопевшим от такого рвения, Ривзом.
Отключив систему, я захватила из холодильника томатный сок и отправилась домой.
***
После сытного ужина, мы с Савьеном смотрели первую попавшуюся мелодраму и вдвоём прочёсывали его гриву. Точнее как, он, вновь демонстрируя свои обнажённые телеса, развалился на диване, умостив голову на моих коленях, а я пыталась распутать колтуны гребнем, а не вырвать их от злости голыми руками.
– И на кой хрен тебя понесло к горам? – Ругалась я, наконец распутав один из комков.
Идеально очерченные губы расплылись в улыбке, являя внушительные клыки, а чёрные глаза хитро взглянули в мою сторону.
– Не-е-ет, только не говори, что ты опять решил попытать удачу и слямзить дочь Крайола… – возмущённо протянула я, мстительно натягивая волосы у корней.
Дело было как. Пару сотен лет назад у бывшего судьи нашего ведомства родилась дочь. Демоница явно пошла не в папашу, а посему ослепляла красотой довольно многих. И вот сие создание, с длинными каштановыми волосами, белой кожей без изъянов, вытянутыми багряными глазами, алыми губами, высокая, утончённая и всё такое, была поистине прекрасна, но по натуре – стерва та ещё. Так вот, эта заноза в заднице своего отца, напрочь игнорировала все посягательства, купившегося на её внешность, Савьена и ещё с десяток разных мужиков, и вообще не собираясь слезать с отцовского кошелька, выдвинула требование, сбившее спесь с многих.
Равьера захотела приданное за свою тушку в полтора миллиона золотых. Вот только Савьен, который мог позволить себе сумму и в три раза выше заявленной, напрочь отказывался выдавать «возлюбленной» и один медный пятак, и намеревался сразить её своей харизмой. Лет сто уже пытается. А эта дамочка лет сто скидывает льва с горы, на которой расположено её родовое поместье. К слову, Савьен вообще не сопротивляется подобному поведению, напротив, его это сильно забавляет, а вот мне приходится потом вынимать из его шевелюры листики, веточки, колючки, и распутывать всё это безобразие.