Савьен что-то говорил, пока я металась в бреду, рассказывал, как проходило погребение родителей, как менялась ситуация на войне… Первое, что спросила – что с моим братом, как только пришла в себя. Лев отвечал, что того упекли в Пенитенциарное Огненное управление, что готовят к заключению в Изнанке. Когда же я смогла добиться решения суда о переводе брата именно в ПОУ, при условии, что буду там работать и смогу контролировать, Савьен был в бешенстве. Он рассказывал, как отец, не понимая, что творит, через родовой артефакт отдал всю силу Эзвуру, отчего сам скончался, а теперь и я лезу в это пекло, губя свою жизнь на корню.
Главным вопросом было – почему Закарис Аркалин отдал всю силу своему сыну, которого презирал за свершившееся больше всех в этом выжженом мире? Савьен считал, что отец лишился рассудка от горя, что его сподвигла на это собственная жена, боявшаяся потерять сына. Но… я знала своего отца. Гордость и честь – два столпа его жизни. Он бы ни за что не предал свою семью такому позору. Он бы самолично отрубил голову сына, желая кровью смыть его позор, но… Закарис Аркалин поступил иначе, и я была вынуждена жить с этим до конца своих дней.
– Но как он смог выжить? – Вслух спросила я.
– Кто? – Ничего не понял князь.
Он уже давно сидел рядом и напряжённо разглядывал моё лицо. Я невидяще уставилась на него, продолжая думать.
Эзвур был слабее меня, поскольку его мать была выходцем из рода Дарамир – демонов Тьмы. Эти сильно уступали огненным в силе, и Эзвур взял большее именно от матери. Внешне – чистая копия отца, но огонь проявлялся слабо, и он плохо его контролировал. Можно предположить, что отец знал, когда именно задержали его сына, ведь «Изгнание крови» происходило практически сразу, ещё до объявления роду о случившемся. И, допустим, он моментально подключился к его источнику и стал вкачивать свой ресурс, но…
– Эзвур даже мог ровно стоять, хотя после такого должен был лежать ещё долгие месяцы, – протянула я, нервно закусывая губу.
По телу начало разливаться странное тепло. Вдруг, все мысли испарились из головы, а взгляд чётко сфокусировался на Его Темнейшестве.
– Что вы делаете? – Изумлённо спросила я, отодвигаясь на всякий случай подальше.
Князь хмыкнул и сказал:
– Я за твоим мыслительным процессом наблюдаю уже двадцать минут, и меня настораживает твоё состояние. Ты вся ледяная и дрожишь. Что случилось?