Иногда в дверь кто-то настойчиво стучит. Иногда звонит телефон. Видимо, никто не знает, что я умер.
Я призрак. Я уверен, что от меня осталось лишь незримое астральное тело. Сознание, слившееся с воздухом. Частичками я витаю в нём, и никто не способен увидеть это.
Соседи забили тревогу, когда увидели лужу крови, вытекшую из-под входной двери. Свинина лежала в коридоре, с остальной грудой отходов. Вонь была на весь этаж.
Это я разлагаюсь.
Спустя какое-то время мой вечный покой нарушили. Склеп вскрыли – полицейский и доктор. Они спросили: «Что на тебе?»
«Похоронный костюм».
Я думал, что врач повёз меня на кремацию, но вместо этого меня облачили в пижаму и напичкали таблетками. Медицинская сестра села преступно близко и начала обрабатывать рану на руке – четыре методичных отверстия.
«Не старайтесь. Я давно мёртв».
Украдкой подняв глаза, она не удостоила меня ответом.
«Мне давно пора в землю. Я холоден».
Я схватил её руку, сестра одёрнула её и резко сказала: «Как же вы сейчас дотронулись до меня? Какой в этом смысл? Рука у вас потная, а вот глаза холодные».
«Не ищите смысл. Я просто мёртв».
Вновь пришёл доктор и дал выпить ещё лекарств. Вместе с медицинской сестрой они уложили меня в койку, посоветовав сложить руки крестообразно. Под действием лекарств я стал погружаться в сон, граница которого уже давно размылась. Уходя, врачи о чём-то шептались, я расслышал только: «Надо его вытаскивать, пока депрессия совсем не добила».
Сны мои более чем странные, но не страннее яви. Девушка идёт по тротуару, в тот же миг она оказывается сидящей в луже, на ноги её, в неестественно раскинутом положении, надеты детские резиновые сапоги. Она улыбается. Влечёт за собой. Вдруг она уже бежит по полю в гущу фиолетовых цветов. Всё вокруг кислотно-яркое, в бутонах цветов, мягких, как бархат, я зарываюсь в них, и они приятно щекочут лицо ворсистыми лепестками.
Я просыпаюсь, и оказывается, что медсестра вытирает моё лицо махровым полотенцем.
«Вы улыбаетесь, а мёртвые не улыбаются».
Я не знаю, сколько пролежал под наблюдением, но острый бред начал потихоньку отступать. Вокруг были живые люди, вкус к жизни начал проступать из недр забвения. Я стал принимать пищу. Доктор сказал: «Ты же мужчина, разве можно иметь вес в шестьдесят пять килограммов?»
«Вы меня вскрыли и забрали органы».