Она вновь обратилась к дневнику и начала читать следующую запись:
– «Я больше не могу спать. Каждую ночь я слышу шаги за стенами, слышу, как кто-то ходит по коридору. Я несколько раз вставала и проверяла, но никого не находила. Вчера, когда я открыла дверь на чердак, мне показалось, что там что-то шевельнулось. Я знаю, что это звучит безумно, но я уверена, что дом скрывает что-то. Что-то тёмное. Что-то, что хочет выбраться».
Анна почувствовала, как ледяной холод прошёлся по её спине. Чердак. Она ещё не поднималась туда с тех пор, как вернулась в этот дом. Воспоминания о чердаке всегда были для неё размытыми, словно её сознание старательно пыталось забыть о чём-то, что произошло там в детстве. Но теперь, читая эти строки, она ощущала, как воспоминания начинают медленно подниматься из глубин её разума, подобно теням, пробуждённым дневным светом.
Мать явно испытывала страх перед этим домом, но почему она никогда не говорила об этом? Анна отчётливо помнила, что мать всегда старалась скрывать свои тревоги, словно боялась, что кто-то узнает её секрет. Теперь же этот секрет буквально кричал с каждой страницы дневника. Она сделала ещё несколько глотков холодного чая, стоявшего на столе, но жидкость не приносила утешения, оставляя горечь во рту.
Следующая запись была ещё более короткой, но от этого не менее пугающей:
– «Сегодня я снова видела его. Он стоял у края леса и смотрел прямо на меня. У него нет лица, но я знаю, что он видит меня. Он ждал чего-то, а я просто смотрела на него, не в силах пошевелиться. Когда я наконец оторвала взгляд, он исчез, но я знаю, что он вернётся. Он всегда возвращается».
Эти строки, написанные дрожащей рукой, казались Анне особенно зловещими. Человек без лица. Что это за видение, которое преследовало её мать? Почему оно казалось ей таким реальным? Анна вспомнила рассказы о ночных кошмарах, которые она слышала в детстве от соседских детей, но её мать никогда не говорила о том, что её что-то пугает. Наоборот, она всегда пыталась быть спокойной, уверенной, словно старалась оградить дочь от своих страхов.
Но сейчас, держа в руках эти записи, Анна чувствовала, что её мать боролась с чем-то гораздо большим, чем просто одиночество или депрессия. Этот дом, этот лес, эта странная фигура без лица – всё это было частью какой-то тайны, которую Анна теперь должна была разгадать.