Через несколько недель постоянного самоконтроля и уговоров коня начало получаться.
Патриот перестал так сильно настаивать на том, чтобы я вернула свободу впереди, и даже слегка округлил шею. Я безумно гордилась собой, потому что для первого года обучения это было прекрасным результатом, которого, к слову сказать, не добился еще никто из группы.
Если быть до конца честной, то мне повезло, ведь Петя был выезжен хорошим спортсменом и умел то, что я неказисто спрашивала. Мне даже кажется, что в какой-то момент он просто догадался, чего я от него хочу, и помог мне. И все-таки я не могла перестать радоваться успеху. А еще я регулярно смотрела в зеркало, и теперь «карикатура» была уже не настолько смешной. По крайней мере, ее нижняя часть выглядела сносно. Что касается верхней… Я продолжала стараться изо всех сил.
Воодушевленная, я совсем забыла, что не может все идти гладко, иначе жить станет неинтересно.
Вместе с сильными морозами грянула и злополучная пятница. Кстати, тринадцатое. Все-таки приметы взялись не с потолка. За два дня до этого Патриот неаккуратно выходил из денника и случайно наступил задней ногой на край подковы передней ноги и оторвал ее. Наш коваль, как назло, был в отпуске, и пришлось ждать другого, который приехал лишь в пятницу утром.
Тренироваться на коне без одной подковы было нельзя. Он мог получить травму из-за неравномерного распределения нагрузки, и потому пришлось шагать его в руках, пока остальная группа занималась. Я была не против пообщаться с конем с земли, тем более что Петя был очень добрым и любил внимание. Он смешно залезал головой мне под руку и замирал так, будто спрятавшись. Шершавый нос тыкался и шарил по карманам, выискивая вкусняшки. Он очень любил, когда ему чесали холку и гладили по лбу. В такие моменты он прикрывал глаза и весь обращался в чувства. Мне нравилось видеть его таким и понимать, что я могу доставить коню радость.
И все было бы прекрасно, но три дня без активного движения и резко опустившаяся температура сказались на самочувствии и поведении Пети. Когда я начала его чистить, он стал нервно топтаться на месте, и я поняла: что-то не так. Но вера в коня и его покладистый характер перевесила. Я решила не тревожить Алексея Викторовича по пустякам, уверенная, что под седлом конь придет в себя.