В комнате мужик за столом сидит, спиной к окну, лица не разглядеть, только силуэт.
– Ну, что? – говорю ему с нажимом.
Надо же как-то начинать, если с ходу ударить не получилось. Тут и Маринку увидел. Сидит на кровати у стены. Сумка и чемодан неразобранные возле ног. Потом уже сообразил, ждали они меня.
Как её да на кровати увидел, меня и переклинило.
– Что, – спрашиваю, – сука, допрыгалась? А ты чего расселся? – Это я уже мужику. – Харю сейчас тебе раскурочу, а потом под статью подведу, мне что два пальца.
Он голову поднял, распрямился. Тогда его и разглядел. Голова почти вся седая – первое, что в глаза бросилось. Кряжистый. Руки, чёрные от загара, с венами перекрученными, спокойно на пустом столе лежат, словно и не его. Ковбойка клетчатая, блёклая, застиранная. Застывшее лицо с глубокими морщинами по лбу, полоска шрама через щёку к виску. Губы поджаты. И глаза белые от бешенства.
Смотрит так, что у меня слова в глотке застряли. Жуткий взгляд, неживой, потусторонний. И пониманием окатило: не будет драки, махаловки с матом и крушением мебели. Смертоубийство будет. Серьёзно всё, по-настоящему, по-первобытному: либо он, либо я. И не страхом пробило, беспомощностью: он – готов, а я – нет.
Молчим, смотрим друг на друга. Я глаза отвёл, а он сказал глухо:
– Пошёл отсюда.
И я пошёл… Сука! Я пошёл!..
Бил рукой со всей дури по рулю, по клаксону. Давил подступающие слёзы обиды. Машина жалобно гудела на пустой дороге. Шесть лет, а как вчера, как вчера! Хорошо хоть, уехали они сразу. Легче стало, но ненамного. В Архангельск. Маринка девочку родила.
Наконец-то! Слева возник погнутый указатель синего цвета, весь в выбоинах от дроби. Надпись «Прилукомск» едва читаема. Вот интересно, это неосознанная ненависть местных охотников к судьбе, что забросила в эту дыру, или бездумная тяга к разрушению? Хотя, может, просто проверяют разброс дроби? Удобно.
Тайга нехотя отступила с обочины. Среди пустого пространства, неряшливо заросшего высокой травой, замелькали развалины: сарай – чёрные брёвна, провалившаяся крыша, остатки стены из белого кирпича, скособоченный домишко смотрит выбитыми окнами, ржавая вереница гаражей и вдоль дороги серые столбы с обрывками проводов. Вот и грубая бетонная стела с нашлёпкой поверх, с нечитаемой, стёртой дождями надписью – визитная карточка города. Приехал.