Следы этой волны доныне хранят газетные сообщения. «Троцкистов» вдруг нашли в многотиражке «Красного двигателя», в станционной газете «Сигнал», в комсомольской стенгазете, наконец, в городской редакции… За газетчиками последовали учителя, специалисты, партийные и советские работники.
Протокол заседания президиума горсовета от 5 января 1937 года сохранил запись: «В связи с выездом т. Катенева на 17-й Всероссийский съезд Советов исполнение обязанностей председателя горсовета на время его отсутствия возложить на т. Бережного».
Внизу, там, где на синей копии значится фамилия Катенева, его подписи нет. Зато есть выцветшая приписка от руки: «Подписаны подлинные карточки решений президиума. Протокол не подписан ввиду ареста Катенева». Похожая приписка и на следующем протоколе, где речь идет об освобождении Катенева от обязанностей председателя горсовета – «как врага народа – фашиста Катенева». Пунктом вторым этого же постановления от 20 января 1937 года идет решение о выводе из состава членов президиума горсовета И. Г. Баннаяна и его ближайших сотрудников – «как потерявших классовую бдительность и как не принимавших никакого участия в работе…».
Мне почему-то кажется, что в этой формулировке – возможно, последняя попытка уберечь хотя бы Баннаяна. «Не принимавших никакого участия» – значит, и не вредивших?
Но у следователей, видно, была своя логика. Извращенная риторика по образцу Вышинского выплеснулась и на головы новороссийцев. И как же это было чуждо, неестественно, как не вязалось с жизнерадостным обликом города-труженика, города-оптимиста!
Из газеты «Пролетарий Черноморья» от 21 января 1937 года:
«…Мы должны всемерно разоблачать всех контрреволюционеров, троцкистов, зиновьевцев и всю эту сволочь… Пленум горсовета… с возмущением и негодованием клеймит трижды проклятых гнусных злодеев, террористов, диверсантов, шпионов, заклятых врагов… и требует расстрелять, уничтожить гадов. Собакам – собачья смерть!»
Где и как оборвались жизни Баннаяна и Катенева – мы не знаем. Ни в архивах краевого суда, ни в краевой прокуратуре, ни в партархиве следов не обнаружено. Глухо дошел разговор, якобы они не были расстреляны, а сгинули на лесоповале. Кто знает. Детей у Баннаяна не было, жена умерла. О близких Катенева ничего не известно.
Как большевики, революционеры они были готовы к гибели за идеалы социализма, к открытому бою. И это казалось очень просто. А получилось иначе.