– Это твои проблемы.
Мара ужасно гордилась своими взрослыми, стойкими выражениями. И, судя по тому, как Лада нервно ковыряла кожу у ногтей, ее это злило. Сестра была бы вне себя от ярости, если бы не сторож, стоявший у дверей – Дауд. След на запястье Лады почти прошел, остался лишь блекло-желтое пятно, которое она богато завешивала браслетами.
– А я тебе… ну, хочешь, дам попробовать вина?
– Нет, не хочу.
– А тогда! Тогда давай я тебя проведу в город?
Сердце Мары екнуло. Город она не посещала ни разу за свои двенадцать лет. Дворец охраняли непробиваемые ворота, отделяющие его и придворную деревню от остальной крепости. Только из башни она наблюдала уголки зданий из черного дерева, серого камня или рыжего кирпича. Те дома, за воротами, отличались от домиков придворной деревни. В деревне дома одинаковые: плотный бурый брус, ровные бордовые крыши. Некоторые домики чуть более покосившиеся, некоторые выглядят, как новенькие, но в целом все одинаковы. А как хотелось прогуляться по вымощенным тротуарам, посмотреть на простых людей, может быть, даже увидеть реку вблизи. И, конечно же, рынок! Рынок – сказочное место, где можно купить и продать что угодно, даже то, чего Мара наверняка не видела на дворцовом столе. Мара определенно была подкуплена этим предложением.
– Хорошо. Но я могу пойти туда только с Даудом, – Мара даже загордилась тем, как не выдала свою радость, оставив тон голоса холодным и незаинтересованным.
– Будет, будет тебе с Даудом! – Лада от счастья даже захлопала в ладоши. Вот кто не боится скрывать состояние души.
– И чтобы никто не знал. Мама – особенно.
– Обещаю. Я подключу все связи. Давай я зайду сегодня после ужина. Принесу тебе одежду и что-нибудь для твоего слуги.
Лада выбежала из комнаты. Видимо, будет писать короткую и восторженную записку своему Милошу. Каблучки ее туфель быстро и звонко удалялись в тишине золотого коридора.
– Ты ведь не расскажешь никому? – Мара обратилась к стражу.
– Нет.
– Странно. Любой бы рассказал.
– Я подчиняюсь вам. Вы приказа не давали. И я – не гонец.
Как и ожидалось, Лада опоздала и пришла уже в половину восьмого вечера. Она примчалась одна, в руках держала увесистый сверток. В нем оказалось платье темно-серого цвета из плотной льняной ткани – такие носили дети прислуги, но на этот раз без фартука и повойника. У платья красивый светло-серый воротничок из толстого кружева и глубокий капюшон, сшитый из лоскутков. Мама бы сказала, что платье слишком простое, даже нищее, но Маре оно нравилось. Оно ниспадало до самых щиколоток, и оказалось слегка велико. Вместо привычных лакированных туфелек теперь на ее ногах красовались грубые тонкие башмачки из свиной кожи.