В этот раз Звёздный касался моих губ своими томно и горячо. Это ощущалось так, словно принц капал на них подогретый мед, а потом заставлял меня капля за каплей слизывать его. Невыносимо сладко. Он нежно терзал мои губы, совершенно не опасаясь, что Ратибор с Ладой могут вскоре вернуться.
Никогда раньше за одни сутки я не получала столько поцелуев. Особенно, поцелуев, которые кружат голову и сводят с ума.
– Ты даже не дал мне договорить… – бросила я Дельеру, когда он собрал свою силу воли в кулак и отпустил меня.
– Ты ни разу не прервала наш поцелуй, – сообщил мне Звёздный чуть хриплым голосом, довольно улыбаясь. – Мы близки к очень опасной черте, Иванна.
Мое дыхание еще не успело успокоиться. Если бы мы могли быть обычной парой… Я бы не испугалась. Мы бы перешли эту черту, переплетя пальцы рук, ноги… Из моего рта вырвался вздох. Щеки горели так, словно я температурила. Хотя, возможно, то, что сейчас со мной происходило – и было самой настоящей лихорадкой.
Дельер внезапно сделал шаг обратно ко мне, и в этот раз прижал к стене конюшни, а не к дверце денника, потому что я успела сделать пару шагов в сторону, опасаясь реакции Перуна на наши любовные игры.
К слову, Перун, все это время с любопытством терпеливо наблюдавший за нами, заржал. Его ноздри расширились.
Звездного это ничуть не смутило. Он опустил мои запястья и, надежно прижав их к стене, склонил голову к моей шее и проложил дорожку поцелуев от ключицы до уха.
– Ну же, Ив… Одно слово – и я все прекращу, – прошептал Дельер.
Хотя из его уст это, скорее, звучало как просьба разрешить ему не прекращать.
Я смотрела в его глаза, любовалась чертами его лица, и не собиралась говорить ни слова.
Звёздный, осознав это, снова начал ласкать мою шею поцелуями, и я окончательно потеряла контроль над собой. Мое дыхание стало частым и рваным. Вдруг я почувствовала жжение у основания шеи и ойкнула. Было немного больно. Вся конюшня озарилась вспышкой света. Мои крылья материализовались. Я попыталась дернуться, но Дельер провел языком по месту укуса и мне мгновенно полегчало. Я задрожала, потому что теперь всерьез боялась того, что в конюшню кто-то войдет и увидит крылья. Как и Дельер, я охраняла тайну своего отца. Белоснежные, пернатые… Мы здесь были единственными в своем роде.
– Ты что, всерьез укусил меня? – придя в себя, я судорожно пыталась сообразить, как мне убрать крылья.