– Артур…
– Или завела бы кота, но это! – Я указал пальцем на чужие ботинки. Этот кретин даже не забрал их! – Но это, Оля, пропасть, которая навсегда раскидала нас по разные стороны.
Ещё несколько секунд я смотрел в её чудесные глаза, которые снова превращались в солёный океан. Затем развернулся, толкнул входную дверь, где меня поглотила темнота подъезда.
Ночь я провёл в офисе. На какое-то время мне удалось уснуть, но меня разбудил странный звук, исходящий от окна. Сначала пытался отвадить его, надеялся, может, он прекратится, но нет. Что-то упорно, с определённым ритмом стучало с наружной стороны, вот только мой офис находился на втором этаже. Чтобы стучало какое-то живое существо, ему нужно было сильно постараться.
Я присел на кровати. Сонные глаза не сразу привыкли к темноте, но слух был в порядке. Стук переместился внутрь офиса. Теперь он исходил из дальнего угла. Неужели питерские крысы добрались и до меня?
Когда я протёр глаза, всё утихло. Я слышал монотонное и убаюкивающее капание воды в кране, но больше ничего. Скорее всего, просто показалось, поэтому я лёг обратно и заново укрылся курткой. Но затем снова из-за окна меня потревожил звук: как будто скрип зубов, вперемешку с плачем. Лёгкий, издаваемый откуда-то с эхом скрипучий плач становился всё отчётливее.
Я никогда не был пугливым человеком, но все мы во время сна ощущаем себя беззащитными. Ты просыпаешься посреди ночи, один в темноте, и каким бы храбрецом ты ни был, инстинкты берут своё: адреналин заставляет сердце стучать учащённее, холодный пот выступает по всему телу, а воображение рисует самые разные картины. Я всегда старался пресекать подобные моменты, потому что знал – самое настоящее зло физически ощутимо, а всё остальное – не более, чем сказки.
Но когда я перевернулся и посмотрел в сторону окна, то из-за него на меня уставились два больших жёлтых глаза, разделённых между собой кривым клювом. Эти глаза без зрачков не двигались, но шевелилась голова: она перемещалась вдоль оконной рамы, вжимаясь в стекло всё сильнее и сильнее.
Я достал из кобуры пистолет, но за окном уже ничего не было.
– Что за чёрт…
Подойдя к окну, за ним я увидел ночной Петербург. Несколько разухабисто идущих прохожих, да мокрый ветер – это всё, что там было. Но затем скрипучий плач раздался за спиной. Я медленно повернулся и увидел на кровати всё те же два жёлтых глаза. Они смотрели на меня, а две искривлённые руки, покрытые перьями, напоминавшие скрюченные крылья, медленно тянулись ко мне. Тело сгорбленное, с выпирающими рёбрами и позвоночником. При каждом неловком шаге каждая косточка хрустела, а покрытые перьями груди сотрясались в такт шага.