– Это же вирус. В каждой строке – код для взлома чипов.
– Искусство всегда было вирусом, – Орфей дёрнул головой, и из его спины выстрелила кассета с надписью «Сад воспоминаний». – Доктор Вейн ловит беглецов там. Кормит их голограммами близких. Выживают единицы.
Лия вставила кассету в проектор. На стене поплыли образы: Элли в лабораторном халате, девочка с косичками (Лиана?), старик с глазами, как у Орфея (отец Лии?).
– Как войти? – спросил Марк.
Орфей заиграл джаз. Труба плавила воздух, превращая его в густую смолу. На рельсах загорелись буквы: «Спросите у своих теней. Они помнят дорогу».
Своды туннеля задрожали. Сверху посыпалась штукатурка, смешанная с нанодронами – крошечными жуками с камерами вместо глаз.
– Система нащупала нас, – Марк схватил Лию за руку. – Бежим!
Орфей выпрямился. Его жёсткие диски завращались, выстреливая стихами-пулями. Дроны взрывались, пахнув гарью и… черникой.
– Бегите к лифту, – робот загородил собой тоннель, его корпус начал раскаляться докрасна. – Я задержу их музыкой. У отца была фраза…
Голос снова стал отцовским. Тёплым. Смертным.
– «Стихи – это граната из осколков зеркал. Береги лицо».
Лия кричала что-то, но Марк уже тащил её к ржавой двери с надписью «ЛИФТ В РАЙ». Орфей играл, пока дроны не сомкнулись над ним. Последнее, что они услышали – смех, переходящий в гудение перегруженного процессора.
В лифте пахло кровью и маслом. Лия сжала платок, на котором теперь виднелись следы ржавчины:
– Он умер. Снова.
– Нет, – Марк ткнул в этажную панель. Кнопки были помечены не цифрами, а вопросами. – Он стал стихом. А стихи не умирают. Они…
Лифт дёрнулся. На стене кто-то вывел губной помадой:
«Может ли машина написать стихи, если у неё нет сердца?»
Глава 4: Сад цифровых мертвецов
Лифт открылся в запахе мокрой сирени. Искусственной. Слишком сладкой, чтобы не скрывать гниль. Нейросеть цвела голограммами: деревья с листьями из пиксельных змей, небо – экран с застрявшим закатом. На скамейках сидели люди. Или их тени. Каждый обнимал голограмму близких, а их пальцы проваливались в пустоту, как в воду.
– Рай для крыс, – прошептала Лия, но её голос утонул в хоре птиц-алгоритмов. Они пели на частоте, от которой ныли зубы.
Марк шагнул в сад. Трава под ногами шевелилась, повторяя шаги. Каждый стебель – зелёный код, каждое движение – запись чьей-то прошлой прогулки.