– Будет лучше, если ты пока поедешь со мной, как считаешь?
– Да, хорошо, только включу в моем байке режим автоматического следования, мне потом возвращаться.
– Тебе полагается аэролет с водителем, помнишь?
– Да, помню, но я люблю сама, если честно. С этим ведь нет проблем?
– Конечно, как скажешь.
Странно, мне показалось, Бекетов одновременно рад, взволнован и нервничает. Очень нехарактерное для него поведение. Его средство передвижения было шикарным, огромным, статусным, с кожаным салоном, удобными диванами и подголовниками, похожим на огромного блестящего черного кита. Водитель сразу отгородился шторкой. Сквозь окна бесшумно пролетали утренние пейзажи едва проснувшегося города, минуло всего восемь утра. Я расслабилась, прикрыла глаза. Значит, его сын ранняя пташка. Или, может, мучается бессонницей? Черт, до меня только дошло, что я не спросила о причине инвалидности… Это же может быть важным, и даже не посмотрела, как его зовут. Впрочем, ладно, если мне он совсем не понравится, можно ведь просто провалить собеседование, так?
Спустя пятнадцать минут огромная махина зависла над высотным зданием в элитном районе, запрашивая посадочное место. Мигнули парковочные огни, аэролет плавно сел в специально отведенном месте, водитель услужливо открыл дверь и помог выйти сначала мне, затем профессору.
– Сегодня вы познакомитесь, очертите круг обязанностей, на работу выходишь завтра.
– В том случае, если пройду его собеседование. Да, профессор, прошу прощения за невнимательность, я даже не спросила, как его зовут, вы не …
– Он сам тебе скажет. Это одно из его условий – личное знакомство. Ну что ж, на этом мы с тобой прощаемся. Этаж сто двадцатый, апартаменты пятьдесят восемь. Удачи тебе, Тирис. И удачи всем нам… – тихо добавил Петр Васильевич, затем, резко развернувшись, не дождавшись моего ответа, быстро пошел к аэролету.
Будто сбежал, подумалось мне. Ну что ж, просто откроем новую страницу книги моей жизни. Мне нравилось именно так представлять все некомфортные моменты – просто кадр из жизни. Был один, будет и следующий. Обычная текучка. Просто работа. Я двинулась к лифтам. Сто двадцатый, значит.