Слушая их шутливую перебранку, я неожиданно вспомнила вчерашнего следователя. Потом свою встречу с тенями.
– А что? Я тоже хочу с вами! Будем учиться вместе.
– Ты? Журналистка? – хмыкнул Лёшик.
– А что? – прищурилась я. – Думаешь, не получится? Или там тоже нормативы по физре сдавать?
– О, на нормативы можешь забить! – смеётся Чёрный. – У тебя теперь другие нормативы будут. Вон, все твои нормативы теперь!
И он кивнул на Стаса, невозмутимо сидевшего там же, у окна.
– А я поддерживаю! – заявила Аня. – Мне кажется, из Яры получится отличная акула пера! Помнишь, Лёха, когда мы в поход ходили и у костра байки-страшилки рассказывали?
– Ага, – кивает Лёшик. – Помню, как девчонки потом в кустики по трое бегали! И спать боялись!
– Мам? – спрашиваю я. – А ты как думаешь? Получится из меня журналист?
– Яринка, – вздыхает она. – Если ты захочешь, то станешь кем угодно. Журналистом, натуралистом, проповедником или ткачихой. Это уже твоя жизнь. Тебе и решать, кем быть. Я, вот, рукоделие с младости любила. Оттого и вышивальщицей стала. И папа так же. Ювелирное дело не просто так выбрал, а по велению сердца. Вот, и ты сердце слушай. Оно тебе непременно подскажет, где твоё место.
– А если сердце молчит? – спрашивает Лёшик.
– Значит, ты ещё не нашёл своё дело, – улыбнулась мама. – Как найдёшь, так оно и подскажет. А пока и журналистика сойдёт. Лишним никакое знание не бывает.
Первые последствия аварии я испытала едва вышла на улицу из больничного комплекса. Во дворе стояла машина! Обычное такси ярко жёлтой окраски. Его вызвали родители, чтобы отвезти меня домой. Однако, при виде автобота я ощутила дикий, до тошноты, ужас. Позорно сорвалась в истерику и со слезами убежала обратно в палату, где ещё час сидела на больничной кровати и всхлипывала от стыда и страха. Родители спешно вызвали Стаса, и он кое-как вывел меня из ступора. В общем, домой мы пошли пешком. Через весь город. И я всю дорогу дрожала, прижимаясь к оборотню, и шарахалась от каждой встречной машины.
В школу я пришла в понедельник, благо, была она недалеко от дома и, к тому же, можно было пройти между домами, подальше от дороги. Не только класс, вся школа уже знала про аварию, и народ бурно обсуждал произошедшее. На меня постоянно косились, оборачивались, перешёптывались за спиной, и это бесило неимоверно. А когда я вошла в класс меня тут же обступили всей толпой, требуя рассказать, как все было.