– А ну лежи смирно, – не выдержал один из мучителей и ударил пленника в живот.
Си́рин сжался в комок. Другой мужчина принёс воды и начал грубо обтирать его мыльной тряпкой. Завершив эту процедуру, они отнесли его в маленькую каморку и там заперли на замок.
Время шло. Связанный Гилберт мешком лежал на полу, превращаясь в один большой комок боли. Ушибы наливались синяками, и казалось, что ни одного живого места не осталось на его теле. Солнце медленно чертило узоры теней через маленькое узкое окошко и, наигравшись своими лучами, удалилось прочь, погружая комнату во тьму. Вскоре за дверью послышался оживлённый шум. Возвращались люди и производили какие-то приготовления под приглушённое ритмичное пение. В какой-то момент ключ в замочной скважине повернулся, и дверь отворилась. На пороге стояло трое крепких широкоплечих мужчин. Их суровые и решительные лица нависали над беззащитным сирином. В них не отражалось ни тени сомнения. В свете масляной лампы блеснуло острое лезвие ножа. Гилберт вздрогнул, сердце его бешено заколотилось. Он собрался в комок, пытаясь вжаться в стену, просочиться сквозь неё, спастись от леденящего ужаса, который внушали ему эти люди. Здоровяк с ножом схватил си́рина за перья на макушке и одним сильным рывком бросил на пол, усевшись на него сверху. Двое других крепко держали и без того связанные ноги, а третий высоко держал лампу, освещая зловещую картину. Острая боль вгрызлась в крыло Гилберта. Всё тело изогнулось в болезненных судорогах. На спину хлынула кровь. Всё глубже лезвие ножа терзало мышцы, пока не вонзилось в кость. Она крепко стояла барьером, соединяя крыло со своим владельцем, и никак не поддавалась.
– Что-то тут совсем туго. Принеси-ка топор, – громогласно возвестил мужчина, сидевший на спине си́рина.
Поставив лампу на пол, его соратник вскоре вернулся с запрашиваемым предметом. Гилберт выл от боли, но крики его пробивались глухим мычанием через связанный клюв. Невольные слёзы потоком текли из глаз. Он захлёбывался рыданием, и жизнь казалась невыносимой. С первым глухим ударом топора Гилберт потерял сознание.
Очнулся он от гомона толпы. Люди негодовали. И знакомый голос перекрикивал всех: – Ритуал не сработал, потому что дьявольская тварь ещё жива! Крылья всё ещё привязаны и послушны воле этого создания. Я лично заберу его силу и жизнь!