Гилберт медленно кивнул. К этому моменту есть хотелось нестерпимо, и сил на борьбу у него не оставалось. Си́рин прижался к прутьям решётки и дал незнакомым людям просунуть верёвку у своей шеи. Пару человек держали концы, готовые в любой момент натянуть её со всей силы. Бородач достал ключ и отпер клетку: «Сейчас я разрежу ножом верёвку, и ты сможешь поесть, сиди смирно, птенчик». В последних отсветах заката блеснуло лезвие, Гилберт непроизвольно дёрнулся. Его тут же припечатали двое молодцов сзади. Верёвка больно врезалась в горло, и Гилберт чуть не потерял сознание от внезапной острой боли. Си́рин тяжело втягивал ноздрями воздух, но гортань была пережата и не могла доставить его в лёгкие. Тело непроизвольно изогнулось.
– Тише, тише, ребята, по-моему, для первого урока ему хватит, – сказал бородач.
Верёвка ослабла, и Гилберт закашлялся, а потом с шумом жадно вдохнул воздух. Отдышавшись, он старался сидеть неподвижно. Сердце бешено колотилось в груди. Он неимоверным усилием воли старался унять охватившую его дрожь. Клюв был свободен, но руки всё ещё оставались связанными за прутьями решётки. Бородач взял еду и подошёл ближе: «Открой рот, птенчик, медленно и без глупостей». Гилберт послушался, его захлёстывал страх, шею всё ещё саднило. Но и кое-что ещё зарождалось в его груди: ненависть. Лютая злоба на всех этих жестоких людей.
Бородач аккуратно положил красный ломоть ему в рот. Кусок был ужасно солёный и твёрдый, похожий на то, чем кормили его прошлые мучители. И всё же си́рин заставил себя его прожевать. Пусть с этим разбирается желудок. Так он медленно поглощал принесённую для него еду. Многообещающие плоды оказались неприятно кислыми, хотя и сочными. Гилберт с сожалением вспомнил, какими сладкими и сытными были фрукты на родном острове и как разительно отличались от них эти невкусные предметы. Круглая еда цвета морского песка оказалась очень ломкой и пористой, от неё постоянно отламывались мелкие крошки. На вкус этот предмет был мягкий и очень сухой. Во всяком случае кругляш не был ни солёным, ни кислым, так что Гилберт счёл эту пищу весьма сносной. Позже он узнает, что это были ломти вяленного мяса, яблоки и хлеб, но сейчас все эти вкусы для него оказались в диковинку. В конце ему дали напиться воды из фляги. Си́рин позволил завязать себе клюв, и давление верёвки у шеи ослабло. «Отдыхай, птенец, набирайся сил. Ты должен заработать мне завтра деньжат, – с ухмылкой сказал бородач, – идём, ребят. У нас впереди ещё много работы».