– Ну если тебе так хочется…
– Хотя ты прав, конечно. Воображаю, в какой ужас придут его пациенты.
– Все приходят в ужас. Стоит только ответственному мужчине заявиться на ответственную работу с накрашенными глазами.
Как-то раз, давным-давно, когда Изабель было семь или восемь, а Робби четыре или пять, она нарядила его в шелковую комбинацию и материнские жемчуга и торжественно привела на первый этаж – в самый разгар ужина, за которым, как выяснилось, собрались гости не простые, а достаточно влиятельные, чтобы в тот же день, но несколько раньше, пламенно дискутировать то ли о Джесси Джексоне, то ли об Израиле. Входя в столовую чуть впереди сестры, благоухавший материнским “Герленом” Робби полагал, что перевоплотился, что вся его прелесть теперь явлена. Позже он не раз задавался вопросом, сложилась бы жизнь как-то иначе, отреагируй тогда мать и отец, мать или отец по-другому. Нет, Робби их не винит. Много приложил усилий, чтобы не винить. Однако почти уверен, и ничего тут не может поделать, что от того вечера протянулась невидимая нить к другому, много лет спустя, когда он сообщил родителям о своем намерении отклонить приглашения из медицинских колледжей. Решил все-таки не становиться врачом. Отец при этом сделал такое же лицо, с каким встретил однажды явление маленького Робби – надушенного и в жемчугах – в столовую.
– Мы рождаемся голыми, все остальное – просто прикид, о чем не устает напоминать нам Ру Пол. Не уверен, правда, подумал ли Ру о педиатрах, – говорит Робби.
– Но домик-то за городом Вульф может иметь, как считаешь?
– Если уж тебе так этого хочется.
– Собачке его там понравится – есть где побегать.
– Арлетт, – напоминает Робби. – Собачку зовут Арлетт. А что же Лайла?
– Будет приезжать к нему по выходным, на пригородном поезде.
– Не заскучает он у нас там один?
– Ну, у него работа. В городе кабинет, плюс местные детишки.
– И все же.
– Ладно. Допустим… он повстречает фермера.
– Одинокого и тоже гея.
– Он унаследовал семейную ферму после скоропостижной смерти отца.
– Самоубийство? – спрашивает Робби.
– Да нет. Ехал на тракторе, попал в аварию. Типа того. Так вот этот парень вернулся…
– Из Сан-Франциско. Нет, скорее из Мэна.
– Да, и жил на этой ферме почти что монахом, отрекшись от мира. Подъем в пять утра, отбой в девять вечера.