Проснулся я от того, что что-то мокрое и прохладное прикоснулось к моему лицу. Это был Рыжий. Где-то успел искупаться, подумал я. Было пол второго. Знойное, июньское солнце раскалило воздух до тридцати градусов, птицы умолкли от жары. Я никак не мог прийти в себя после прерванного сна, в то время как Рыжий выглядел очень бодро. Пытаясь со мной играть, он схватил рюкзак, в котором были пустые вёдра, и побежал в пространство между яблоней и поднятыми оглоблями телеги. Такой наглости с его стороны я не ожидал, не задумываясь, последовал за ним. Рыжий, наверное, захотел поиграть в догонялки, и не останавливаясь побежал в осинник. Продолжая преследовать его, я почувствовал, что воздух обжигает мне лёгкие, как это бывает в сильные морозы, и остановился. В метрах тридцати впереди меня, Рыжий тоже остановился. Подойдя поближе, я неожиданно увидел с ним белую молоденькую сучку, которая обнюхивала рюкзак, лежащий на траве. «Вот о ком ты заботишься» – сказал я, отдав кусочки хлеба, лежавшие в кармане рюкзака его подруге. Та с жадностью проглотила их, даже не разжевав, как следует. Потом они продолжили свою игру, бегая по лесу, друг за другом по очереди. Почувствовав усталость, я присел отдохнуть. Понемногу придя в себя, я решил, возвратится к телеге. Сделав несколько шагов в сторону, я почувствовал хруст раздавленного гриба под ногами. Им оказался настоящий груздь с желтоватым молочком, выступившим на изломе и нежным мохнатым ожерельем, окаймляющим внизу шляпку молодого грибка. Настоящие грибники знают, что это редкий гриб с прекрасными вкусовыми качествами в засоле, встречается он в августе, найти его считается большой удачей. Забыв обо всё на свете, я ползал на коленках по траве между кустами орешника, стволами осин и берёз. Грибов было столько, что через несколько минут, два ведра были наполнены до краёв. В основном это были грузди, встречались и дорогие. Срезав несколько веток, я переплёл их, вставил в рюкзак, получив, таким способом дополнительную корзину. Пересыпав в рюкзак грибы, я освободил вёдра и продолжил сбор. Остановился я только тогда, когда вёдра и рюкзак под завязку были наполнены грибами. Только сейчас я заметил, что Рыжий давно не давал о себе знать, а брюки и куртка у меня пропитаны влагой. Капли дождя были на листьях кустов и деревьев, трава была мокрой. Когда шёл дождь я не смог вспомнить. Хотя солнце светило ярко, жары не было, на траве встречались жёлтые листочки берёзы. Я набросил рюкзак на спину, взял вёдра в руки и пошел на поляну к телеге. Пройдя полкилометра, я почувствовал всю тяжесть моей добычи, три ведра за спиной и два в руках, не такая уж и лёгкая ноша. Странно, но поляна куда-то исчезла. Поставив свои котомки под приметную берёзу, я начал прочёсывать лес по кругу в радиусе триста метров в поисках поляны, это максимальное расстояние, на которое я мог отойти от неё в сложившейся ситуации по моему определению. Выполнив эту нелёгкую работу, я окончательно выбился из сил, вернулся к своим грибам и понял, что с земляникой можно распрощаться. Более того, за всё время поиска, я ни разу не услышал звука проходящих поездов. Это означало, что я заблудился. Для меня такая ситуация уму не постижима. Однажды в детстве, по воле судьбы, ночью, шестилетним ребёнком я оказался один в лесу, в котором неделю назад с родителями собирал чернику. К утру я смог самостоятельно выйти на окраину деревни. До смерти перепуганная бабушка, услышав рассказ о том, как я нашёл дорогу домой, тогда сказала: «Я верила, всё будет хорошо, но что у тебя дар Божий, я не знала!». О том, что это так, я неоднократно убеждался за прожитые годы. Лес для меня оказался родной стихией, а ориентация на местности, была настолько самопроизвольной и точной, что поражала родных и друзей. И вот осечка. «Где же ты, дар Божий»? Подумал я. Но что это?!