Бранчефорте догнал меня сразу же и пошёл рядом, заглядывая мне в лицо.
– Обиделись?
– И не думала, – сказала я резче, чем хотела. – Но знайте, что господин Бэдфорд был прав – я не желаю вашей компании. Поэтому идите своей дорогой.
– Пока моя дорога совпадает с вашей, – сказал граф. – И всё же я прошу позволения сопровождать вас.
– Такого позволения я вам не даю.
– Почему? – удивился он довольно искренне. – Я настолько вам неприятен?
Боже! Он же, наверное, считает себя самым неотразимым мужчиной на свете!
Остановившись, я посмотрела прямо на него и сладко сказала:
– Мама запретила мне разговаривать на улице с малознакомыми мужчинами. Такой ответ вас удовлетворит?
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я успела подумать какие же у графа необыкновенные глаза – тёмные и одновременно полные света. Как будто чёрные бриллианты, когда смотришь сквозь них на пламя свечи. У мамы были такие бриллианты – в серьгах. И они всегда нравились мне больше жемчуга и сапфиров.
– Есть ли что-то, что заставит вас передумать, леди Розенталь? – спросил после долгой паузы граф. – Я готов на любой подвиг, чтобы только пообщаться с вами.
– Зачем? – спросила я напрямик.
– А вы разве не поняли? – ответил он вопросом на вопрос и добавил: – Я покорён вами с первого взгляда, это же очевидно. И вполне очевидно, что я ищу встреч и бесед с предметом моего обожания…
– Довольно, – перебила я его. – Предмет обожания не требует от вас подвигов, он требует только…
Я хотела сказать «чтобы его оставили в покое», но в последний момент замолчала.
– Ну же? – оживился Бранчефорте. – У меня есть надежда?
– Разрешу вам проводить меня до дома, – милостиво согласилась я, – если расскажете, что произошло на приёме у графини Ленсборо. Что случилось, когда мы с вами танцевали?
– Что случилось? – он опять заиграл бровями. – Графине стало плохо, но я не профессионал во врачебном деле… Возможно, вам лучше поговорить с её лечащим врачом? Если вас так волнует её здоровье.
– Что-то произошло ещё до того, как она упала в обморок, – я так и впилась в него взглядом, – что-то, похожее на невидимый взрыв, отчего вы заслонили меня.
В его красивом лице не дрогнула ни одна жилка, а на губах продолжала играть отличная светская улыбка – чтобы так улыбаться, надо многое повидать, и научиться держать себя в руках при любых обстоятельствах. Лишь некоторые из известных мне людей были способны на такое. У Бранчефорте это получалось так легко и естественно, что вполне можно поверить, что он родился с этим счастливым талантом.