Я промолчала, но мысленно согласилась со Стеллой. Я тоже не отказалась бы уехать – но совсем по другой причине. Меня устроила бы поездка не только в столицу, но и куда-нибудь в далёкую северную провинцию, где на лугах пасутся барашки и на сто миль ни одного театра. Только бы подальше от господина Бранчефорте с его тайными миссиями.
Но у мамы на этот счёт было совсем другое мнение:
– Уехать? – воскликнула она. – Да ты с ума сошла, Сти! Как можно уехать, когда в Солимаре начнётся самое веселье! Графиня Ленсборо заболела, врач посоветовал ей перемену климата. Это значит, что у остальных появится шанс проявить себя. Каждая уважающая себя леди теперь будет устраивать чаепитие, а то и приём.
«Потому что главного конкурента благополучно устранил милорд Бранчефорте», – подумала я, но вслух ничего не сказала, не желая пугать маму и сестру.
Лучше потом поговорить спокойно и без свидетелей с отчимом. Возможно, уехать на пару месяцев в столицу – это лучшее решение.
– Думаю, мы вполне можем устроить в этом месяце званый обед, – с энтузиазмом продолжала мама. – Скажем, в честь помолвки Стеллы.
– Но мы ведь уже делали банкет по этому поводу, дорогая, – напомнил отчим.
– Ну и что? – совершенно искренне изумилась мама. – Как будто кто-то помнит об этом, кроме тебя, Аделард. Люди будут рады поводу повеселиться, а мы сможем пригласить графа Бранчефорте…
– Нам пора, иначе опоздаем, – перебила я её, пока не был изобретён способ пригласить графа к нам в гости, чего я решительно не желала.
– Да, пожалуй, – мама взглянула на крохотные часики, висевшие в петлице её жакета. – Куда я положила сумочку?
– Час назад я видел её в ванной комнате, – подсказал отчим.
– Я принесу, – Стелла выскочила из-за стола, едва не опрокинув стул, и бросилась в ванную.
– Она такая заботливая, – сказала мама растроганно. – Рокси, не забудь бинокль, пожалуйста.
– Не забуду, – я допила остатки чая из чашки, схватила ещё один ванильный рогалик, чтобы съесть на ходу, и отправилась в спальню, чтобы забрать сумочку с биноклем.
Проходя мимо ванной комнаты, я увидела, что дверь приоткрыта, и Стелла стоит напротив зеркала, прижимая к груди мамину театральную сумочку из бархата, с золотистой тесьмой.
Сестра как-то странно сгорбилась, словно пыталась рассмотреть что-то важное на мраморной столешнице, а потом я услышала тихое всхлипывание.