– Стелла? – окликнула я её. – Что с тобой? Ты плачешь?
Она тут же выпрямилась и оглянулась, одновременно пытаясь улыбнуться и смахнуть слезинку со щеки.
– Ударилась коленом, – пожаловалась Стелла. – Дурацкая столешница… Всё время бьюсь об неё.
– Нужно сделать примочку? – спросила я. – Позвать маму?
– Уже прошло, – заверила она меня и пошла к выходу. – Видишь, даже не хромаю. Надеюсь, синяка не будет, а то Харальд будет в ужасе.
– Ты ему уже и колени показываешь? – не удержалась я. – Подумать только, что скажет мама…
– Рокси! – взвизгнула Стелла, сообразив, что проговорилась. – Ты же не скажешь?!.
– Если ты пообещаешь ничего, кроме коленей, до свадьбы не показывать.
– Клянусь! – сестра торопливо подняла руку, развернув её ладонью. – Это, вообще, к слову пришлось. Я совсем не такая…
– Ладно, неси сумочку маме, – велела я. – И будь поосторожнее. Помни, я за тобой слежу, – для верности я указала на свои глаза указательным и средним пальцами, а потом ткнула ими в сторону Стеллы.
– Ой, за собой следи! – прыснула она и умчалась в прихожую, откуда слышался уже голос мамы.
Нужно было идти, но теперь уже я застыла, глядя в зеркало в дубовой раме. Из него на меня смотрела красивая черноволосая женщина с двумя бутонами алых роз в причёске. Девушкам полагаются белые и розовые цветы, но я уже столько лет девушка, что давно перестала соблюдать это правило. Алые розы в волосах…
Внезапно мне стало холодно, как от сквозняка, и я зябко передёрнула плечами.
В этот раз я зря украсила причёску розами. Господин Бранчефорте увидит и точно посчитает меня ожившим демоном. Хорошо, если прямо в театре не загонит кол в сердце. Или как там ещё инквизиторы борются с нечистью?..
– Рокси-и! – голос мамы оторвал меня от размышлений. – Где ты-ы?
– Уже иду! – крикнула я в ответ и побежала за сумкой и биноклем.
Театр в Солимаре был предметом особой гордости местных жителей. И здесь, по праву, было чем гордиться. Огромное овальное здание из белого мрамора и серого камня, который привозили с побережья, ничуть не уступало столичному театру.
Внутреннее убранство было таким же великолепным, как и внешнее, и мы почти с благоговением поднимались по широкой лестнице, застланной пунцовыми коврами, а мраморные статуи смотрели на нас справа и слева с очаровательной безмятежностью, как и положено прекрасным произведениям искусства.