– А! Так что насчет пожрать?
– Так пожалста! – Он сгреб все мои монеты в ладонь и предложил: – Сосиски, кофе, хлеб, салат и мармеладка. Сгодится? И покушаешь, и десерт. Сосисок три?
– Давай пять сосисок и без мармеладки? – почесал голову я.
Гном – тот самый Хуеморген, о котором говорил сердитый мужик на улице, – смерил меня взглядом снизу вверх и понимающе кивнул:
– Ну да, какие уж тебе мармеладки… Садись, я принесу. Всё равно клиентов почти нет! Хреновая ночь для того, чтобы сделать кассу…
Я огляделся, нашел место в самом углу и уселся, прислонившись спиной к прохладной стене. Колени мои упирались в столешницу, пластиковый стул жалобно поскрипывал под немалым весом. Сколько там Кузя килограммов называл для характеристики учителя? Сто пятьдесят? Ну, во мне столько вряд ли будет, все же выродок-полукровка в качестве реципиента достался мне, судя по всему, юный… Да и в целом – до настоящего черного урука все-таки недотягиваю. Но сто двадцать – сто тридцать кило тугого мяса, широких костей и голодных потрохов – это запросто. Рост… Около двух метров? Скорее всего – да.
На самом деле неплохой стартовый набор для попаданца! А вот зашвырнула бы меня шаровая молния в гоблина Кузю или в такого Хуеморгена… Нет, ну в Хуеморгена еще куда ни шло: видно сразу, мужик он зажиточный, вон – закусочная у него. Пусть обшарпанная, но всё-таки какой-никакой бизнес… И кулаки – огромные, тяжелые!
– Хуеморгеном меня местные лоботрясы прозвали. – Гном вышел из-за прилавка с полным подносом еды, прошествовал через зал и водрузил гору снеди передо мной. – Так-то меня Фридрих зовут. Фриц Дюрхденвальд. А тебя, стало быть…
– Бабай.
– Ну и имечко… Но оно и понятно – рожа-то соответствующая. Я смотрю, у вас тоже – дисциплинка. У нас подмастерье перед мастером кто? Сопля паршивая! Помалкивай да делай, что говорят… Что, доконали-таки Резчика старые враги?
– Доконали… – вздохнул я и втянул ноздрями сосисочный аромат.
Пять сосисок громоздились на огромной горе салата из огурцов, помидоров и белокочанной капусты. Всё это было обильно полито каким-то растительным маслом и посыпано специями. Рядом на подносе лежала чуть ли не половина буханки черного хлеба. Имелся и стаканчик с растворимым кофе, и пластиковые столовые приборы: ложка и вилка.
Желудок издал вопль умирающего кита, так что я скоренько ухватил ложку в одну руку, вилку – в другую, и набросился на еду.