Чародейка? Резчик? Татау? Урук-хай?! Что тут, нахрен, вообще происходит-то? Мама, забери меня обратно!
– Так что у тебя есть два варианта: ты сейчас отвечаешь утвердительно, мол – да, обучен делать татуировки. Мы доставляем сюда княжича, ты набиваешь ему лечебные… Мне тоньше лезвия, что там вообще делать будешь и как, но – отсюда княжич должен уехать с татуировками. Если поможет – уж поверь мне, командир в долгу не останется, да и все мы – тоже. Паренек нас здорово прикрыл, каждый из нас ему жизнью обязан. А если нет – ну, у тебя будет пара дней, чтобы навострить лыжи к черту на кулички. А потом командир тебя найдет и убьет. Хотя мы – в Сан-Себастьяне, дальше валить вроде некуда! Вот такие дела, Бабай, такие дела…
– А второй вариант? – спросил я, снова напугавшись собственного голоса.
– Мы нашпигуем тебя разрывными пулями прямо сейчас. Четыре ствола, по магазину на каждый – думаю, двести патронов хватит даже уруку. Каким бы страшным ни было чудище, всегда есть критическая масса металла в организме, с которой тварь жить не сможет. Не, про тварь – я не относительно тебя, я в принципе… – Этот ротмистр, похоже, был балагуром и вообще веселым парнем. – Это дело проверенное, так что не сомневайся.
Он мог бы мне даже понравиться, если бы не тыкал в меня охренительно здоровой пушкой! Вот и теперь он нервно улыбнулся и спросил:
– Так каков будет твой положительный ответ?
– Давайте попробуем, – сказал я.
– Давайте, – с некоторым облегчением проговорил ротмистр. – Грищенко, иди к Поликарпычу, пусть несут княжича.
Грищенко, который все это время молча стоял в углу и держал меня под прицелом, ничего не говоря вышел за дверь. Я беспомощно оглянулся: чтобы делать татуировки, нужны были как минимум какая-нибудь кушетка, машинка, краска в конце концов!
– Это ищешь? – спросил басом Талалихин – черноусый дядька с темными же глазами и волевым подбородком.
Он наклонился, бронированной ладонью вытащил из-под раздолбанной тумбочки продолговатый деревянный ящик и протянул его мне. Черт его знает, это я искал или не это, но со связанными за спиной руками взять не мог ничего… Или – мог? Повинуясь наитию, я напряг предплечья, распрямил спину, повел плечами…
Цок! На пол упали те самые пластиковые стяжки, которыми мне зафиксировали запястья.
– Однако! – сказал ротмистр. – Силен.