Наверное, он почувствовал, как сильно его слова разозлили меня. Мои глаза норовили прожечь в его голове дыру.
– А ты не такой, каким хотел казаться. Почему ты не сказал всё раньше?
– Не был уверен, что согласишься. Ах, да… Будешь смиренно улыбаться на камеру, носить платья, следить за своим внешним видом и делать всё, чтобы тебя считали женой, достойной меня, поняла? Взамен на это будешь получать щедрое вознаграждение. Я оплачу тебе все салоны, которые смогут сделать из тебя хотя бы подобие моей девушки. Я думаю, всё это не так уж сложно.
Счастье может быть лишь однажды. А однажды может и не быть. Именно с этими мыслями я попыталась выдавить из себя улыбку и заметила, что раньше этот жест давался намного проще… Раньше… Ага. Лет на десять раньше, когда все проблемы заканчивались на мокрых сапожках и грязных коленках. Сейчас же я промокла насквозь из-за этого потока грязи, что делала мою подростковую жизнь сущим адом. Вот-вот настанет мой День рождения, а потом… Потом всё станет только хуже. Семнадцать лет – такой большой срок для тюремщика, но такой маленький для подростка, чтобы осознать за эти года, что вообще имеет значение в этой жизни.
– Я согласна, – всего два слова, но сколько в них ошибок, будущих слёз и сломанных жизней. Сколько в них боли, которая, возможно, пронзит не только моё сердце.
Солёная невеста… Невеста, чьё платье пропиталось слезами.
Выбор свадебных нарядов – это точно не моё. Я не смогла ничего выбрать даже за четыре часа и даже с помощью профессионального стилиста. Вечер настал очень быстро, и утомлённый моим недовольством Марти довёз меня до дома, где меня уже ждал голодный кот и долгожданная кровать. Я зашла в дом, несколько раз прокричала имя своего питомца, но он не прибежал ко мне. Наверное, опять тусовался под деревом между моим и соседским домом. Я пошла туда, с наслаждением вдыхая влажный воздух. Тучи затянули небо, мой кот жалобно замяукал, когда увидел меня. Я невольно подняла взгляд на подоконник соседа, чтобы убедиться, что никто не будет меня сейчас подкалывать. Пустота. Окно открыто, но одиноко.
– Ты специально, да? – сказала я рыжей наглой морде, когда она вальяжно поднялась с земли и сама пошла домой.
Под окном Тейлора было очень много сигарет и скомканной бумаги, но мой взгляд привлекли два ровных листа, которые он только недавно выронил. Я помню. Я видела. Там текст.