Ты не слышишь, ты не дышишь.
Ты не веришь, ты не ищеш.,
Ты не хочешь и не встанешь,
Мою руку нервно тянешь.
Я молчу, а ты кричишь.
Я кричу, а ты ревёшь.
Я тяну, а ты молчишь.
Я живу, а ты умрёшь.
Ты умрёшь.
Ты умрёшь.
Слышишь, тварь, ты мне споёшь?
Ты споёшь, как больно было?
Ты споёшь, как ты убила
Моё время, мою душу?
А теперь меня послушай.
Ты мертва уже давно.
Здесь довольно глубоко.
И хочу я лишь одно –
Видеть, как пойдёшь на дно.
Ты умрёшь. Ты умрёшь.
Слышишь, тварь, ты мне споёшь?
Ты молилась слишком часто.
Нож и вены –
Всё напрасно.
Всё прекрасно –
Ты ужасна.
Мы не в сказке,
Я проказник,
Твоя маска
Не на праздник.
Ах, как жаль, ведь ты не слышишь.
Очень жаль, но ты не дышишь.
Ты мертва.
Ты мертва.
Ты не спела.
Солгала.
Мне кажется, я перестаю трезво мыслить, когда читаю его песни. Мне хочется продолжения, но одновременно с тем мне хочется залезть в его голову и зашить ту рану в его мыслях, которая заставляет его писать нечто подобное.
Жить, как нечто подобное. Верить в нечто подобное. Быть нечто подобным.
– Нравится? – услышала я и почувствовала сильную боль в руке. Я дёрнулась, а потом увидела, как вниз упала сигарета, оставив на моей руке ожог. Ещё один. – Бумага нужна? Поройся в мусорке. Найдёшь что-нибудь.
Я подняла голову, увидела парня на втором этаже, ехидно улыбающегося и достающего новую сигарету.
– У тебя слишком мрачный и нестандартный текст. Такое может писать только… псих, – я улыбнулась, когда до меня дошло, что всё сходится, и развернулась к дому, желая поскорее лечь в кровать.
– Все мы немного психи, малышка Молли.
Я замерла на месте. Сердце упало в пятки. Паника вдруг сковала моё тело, и я перестала чувствовать, как капли мелкого дождя мочат мою голову.
– Что ты сказал?
– Что? А… Я сказал, что все мы психи.
– Нет-нет, как ты меня назвал? – я повернулась к нему и нахмурила брови, а он непонимающе покачал головой.
– Я не так забывчив, чтобы не помнить твоё имя, Эшли. Или тебе больше нравится Мотылёк?
Нет, мне не могло показаться. Я точно услышала, что он назвал меня моим настоящим именем. Мне стоило бы перестать удивляться ещё после того, как он узнал про Мотылька, но этот скелет в шкафу не так ужасен, как все те, что он может найти, узнав моё настоящее имя.
Парень ядовито улыбнулся, и я поняла, что мне не послышалось. Он всё знал. Всё, что хотел. Всё, что нельзя было. Всё…