Утро в поместье Боровиковых началось, как всегда, с крика. Не петушиного, разумеется, – петухи в Боровиковском имении кричали круглые сутки, – а Акулины Петровны. Ее голос, подобный раскатам грома, разносился по всей усадьбе, заставляя дрожать не только оконные рамы, но и самого Афанасия Степановича, мирно посапывавшего в своей постели.
– Афанасий! Вставай, лежебока! – раздалось из-за двери. – Солнце уже полдня на небе, а ты все спишь, как медведь в берлоге! Сваты едут, а у нас в доме хуже, чем в свинарнике!
Афанасий Степанович, похожий на раздувшегося индюка, с трудом раскрыл один глаз. Его знания помещичьего управления ограничивались умением отличить петуха от курицы, а светская жизнь интересовала его только с точки зрения крепости клюквенной наливки. Сватовство дочери Лукерьи его волновало лишь с точки зрения будущих расходов.
Акулина Петровна, женщина с фигурой и характером боевого медведя, уже всё подготовила к приезду сватов. Она лично проверила качество кваса, проверила чистоту полов и, что самое важное, приказала Федосье приготовить лучшие пироги с мясом. Французские любовные романы оставались ее тайной сладостью на время перерывов между хозяйственными делами, и мечты о балах в голове Акулины Петровны прерывались только руганью на ленивых крестьян.
Евлампий, юноша с головой, забитой мечтами о подвигах, уже надел на себя лучший кафтан и беспокойно ходил по комнатам, играя деревянным мечом, принесенным им из леса. Лукерья, девушка, готовая на любое приключение, заперлась в своей комнате, пишущая стихи, раскрывающие ее неуёмную натуру.
Пантелеймон, дворецкий с талантом к тайным махинациям и незаметному воровству, плел интриги, словно паук свою паутину, стараясь извлечь из сватовства максимальную выгоду. Он уже прикидывал, сколько медовухи можно присвоить себе, и сколько пирогов можно будет спрятать до прихода гостей.
Федосья, повариха с голосом, слышным за несколько верст, уже вовсю бегала на кухне. Ее инструкции, раздаваемые на все поместье, прерывались только ее же сказками, которые она рассказывала слугам. Митрофан, добрый малый с удивительной способностью попадать в нелепые ситуации, уже успел опрокинуть крышку кастрюли с борщом, чем вызвал новый прилив ругани от Федосьи.
И вот, сваты прибыли. Три кареты, запряженные тремя усталыми лошадями, подъехали к поместью Боровиковых. Гости, одряхлевшие от долгого пути, вышли из карет и, с видом утомленных путешественников, направились в дом.