Выше уже говорилось о причинах, по которым использование псевдонима могло показаться необходимым. Следует, однако, сказать и о том, что это «таинственное» имя не было такой уж тайной. В американских газетах нередко указывалась его настоящая фамилия – Молодецкий, при этом тут же подчас сообщалось, что публикуется он под псевдонимом Криптон. Не было секретом настоящее имя автора и в Советском Союзе. В 1957 году Комиссия по проблемам Севера Академии наук СССР опубликовала сборник статей «Летопись Севера»>4, и в предваряющей этот сборник заметке «От редакции» неожиданно встречается упоминание Криптона:
«Знаменательно, что проблемам географических открытий и исследований на Севере, и особенно на Советском Севере, уделяется много внимания не только в нашей стране, но и за рубежом. В США исполнительный комитет по изучению Советского Союза в составе видных профессоров США (директор Филипп Е. Мослей, вице-директор Александр Далин) ведет специальные работы по истории Северного морского пути и его роли в советской экономике. В 1953 году комитетом выпущена книга Константина Криптона (К. Молодецкого) “The Northern Sea Route, its place in Russian economic history before 1917”. В 1956 г. Издана вторая книга этого исследования, посвященная работам послереволюционного периода»>5.
Как видно из этого отрывка, подлинная фамилия Криптона уже через десять лет после войны вовсе не была тайной даже для советских ученых-полярников. Любопытно, что в 1957 году в советском официальном (пусть и специализированном) издании в нейтрально-благожелательном контексте упоминается человек с подобной биографией. При этом для редакции «Летописи Севера» это был не просто некий американский исследователь русского происхождения, а их бывший коллега, которого они хорошо знали лично.
И все же самой известной книгой Константина Криптона – хотя и почти забытой на долгие годы – стала именно «Осада Ленинграда». В ней автор с холодной отстраненностью ученого фиксирует то, что ему кажется наиболее важным, наиболее значимым для анализа этой темы – начиная с советско-финской войны и настроений ленинградцев в этот период и заканчивая эвакуацией в 1942 году. При этом сквозь эту отстраненность постоянно слышится подлинно человеческий голос свидетеля, наблюдающего всю чудовищность разворачивающейся трагедии, и непосредственного участника, обладающего собственным взглядом на происходящие события.