Проклятый - страница 5
Однажды, Саурмаг 1 пригласил Мирвана с семьёй в Мцхету на праздник урожая, который отмечали с размахом три дня. Когда Мирван с семьёй вернулся домой, ему доложили, что Берек трое суток ничего не ест и только громко воет. Его вой через окно разносился по всему замку, наводя на обитателей тоску и ужас.
Пульхерия по приезде сразу же отправилась к Береку. Придя к нему в комнату, она застала его в плохом состоянии. Он лежал на полу обессиленный и тихо стонал. Охранники рассказали Пульхерии, о том, что с ним происходило за последние три дня. Увидев Пульхерию, Берек медленно встал и, качаясь, подошёл к прутьям клетки. За три дня мальчик сильно изменился. Его детское лицо осунулось, и он выглядел намного старше. По его грязным щекам катились слёзы, проделывая светлые бороздки, а его большие карие глаза радостно сияли. Берек улыбался, глядя на Пульхерию. Она поняла, Берек решил, что Пульхерия больше никогда не вернётся.
С этих пор Пульхерия отказалась покидать замок. Она добилась у отца разрешения выпустить Берека из клетки. Его поселили в отдельной комнате замка. Однако Пульхерию вместе с Береком всегда сопровождал стражник. Пульхерия была счастлива. Она провела Берека по всему замку, всё время разговаривая с ним, хотя тот ничего не понимал. По просьбе Пульхерии Береку было разрешено питаться за одним столом с их семьёй.
Пришла золотая осень, а за ней белоснежная зима. К Береку приставили учителя, который обучал его местному языку и письменности. Мальчик оказался очень смышлёным и быстро осваивал новый язык, в чём ему помогала Пульхерия. Они были неразлучны. В свободное от учёбы время дети проводили вместе за играми, либо гуляя по огромному замку. Днём они часто катались на санях за стенами замка.
Берек сильно изменился. Он отъелся и даже немного, подрос. Однако он редко улыбался, лишь только в присутствии жизнерадостной Пульхерии, звонкий голосок и смех которой слышался по всему замку. Уже довольно сносно освоив новый язык, Берек очень редко разговаривал, а больше молчал. В его глазах таилась грусть, о которой он не мог рассказать даже своей любимой Пульхерии.
Да, «любимой», потому что он полюбил её с первого взгляда. Она для него была как лучик солнца, который пробился к нему сквозь страшные грозовые тучи, когда он уже распрощался со своей короткой жизнью.