– Как это соперничество связано с еретиками?
– Во время пребывания в Авиньоне, – нотариус перешел на шепот, – Амадей VI выказал особое расположение к Эбайлу де Шаллану, который был в его свите. Даже наградил его рыцарским орденом, специально учрежденным по этому случаю. Но на самом деле Амадей считает Эбайла своим соперником – слишком могущественным, слишком богатым, слишком высокомерным, и жаждет лишить его хотя бы части всех этих преимуществ.
– Разумеется, но как?
– Поэтому Амадей и рассказал Папе о секте еретиков. Если Шалланы проявят готовность бороться с ней, то будут вынуждены допустить на свои земли трибунал инквизиции, то есть подчиниться посторонней власти и отказаться от части своих полномочий. Если же они воспротивятся, то окажутся защитниками ереси и погубят себя.
Обдумав слова Берхавеля, Эймерик спросил:
– А Папа знает обо всем этом?
– Да, с того самого дня, когда Амадей рассказал о катарах. Но он решил потворствовать Зеленому графу. Как вам известно, Урбан давно задумал крестовый поход на земли болгар и сербов, чтобы остановить продвижение турок-османов на восток. Многие выразили готовность присоединиться к его армии, но никто не знает, насколько эти обещания искренни. Если Папа поможет Амадею добиться полного господства на своих землях, тот будет просто обязан отблагодарить его, и в списке участников крестового похода, столь же длинном, сколь и ненадежном, появится хоть одно имя, в котором можно быть уверенным.
– Сеньоры, мы очень задержались… – умоляющим голосом сказал Бернат.
Эти слова вывели Эймерика из задумчивости.
– Вы правы, – ответил он. И кивнул сеньору де Берхавелю: – Мы встретимся снова, и не раз.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся на прощание нотариус.
Понтифик принял инквизитора в Большом зале аудиенций, занимавшем два просторных нефа и украшенном потрясающими фресками, часть которых еще не была завершена. Эймерик ценил в Урбане благородство манер, дружелюбие и умение вести разговор в доверительной манере, несмотря на огромную власть, которой тот обладал.
Вот и теперь Урбан жестом остановил Эймерика, собравшегося выразить свое почтение. Спустился с трона, подошел к гостю и повел его направо, в дальнюю часть зала, подальше от сеньоров и сановников, ожидавших аудиенции.
– Как давно вам не приходилось заниматься катарами? – начал понтифик, с легкой улыбкой глядя в суровое умное лицо доминиканца.