МИХЕИЧ – Михаил Михайлович Орлов
БЁРН – Дмитрий Миронович Бронштейн
СТАРЫЙ – Лев Юрьевич Герцман
Глава первая
2024. Президент
В кабинете остался единственный допотопный сейф, от которого я не избавился. Код от него – дата смерти моей жены.
Здесь аккуратными стопками хранятся все документы по компании: устав, доли, соглашения между партнёрами, финансовые обязательства и займы, права на наследство. Я приподнимаю две трети бумаг, безошибочно вытаскиваю завещание Бёрна и пробегаю глазами ключевые пункты: единственным правопреемником выступает Компания; завещательное возложение – учреждение благотворительного фонда имени Бронштейна (попечителем фонда сделать Бульда); имущество в виде домов, квартир и земельных участков передать в пользование любым детским социальным учреждениям, так-так… обеспечить супругу и сына необходимым прожиточным минимумом на усмотрение Президента. На моё, стало быть, усмотрение.
Как всё изменилось, Бёрн, – подумал я и положил бумагу на самый верх стопки. Ещё несколько лет назад ты доверял мне безоговорочно, а теперь плюёшь на договоренности и не отвечаешь на звонки. Шесть неотвеченных, к такому я не привык.
В попытке сбросить напряжение я взял бодрый темп ходьбы и секунд за двадцать преодолел стометровое расстояние от кабинета до мраморного холла, его уже начало заливать светом восходящее солнце. Самый высокий дом на Арбате под номером 51, корпус 1, между Денежным и Плотниковым переулками. Раньше Плотников переулок назывался Никольским. Именно по этому адресу жил Саша Панкратов, главный герой тетралогии Рыбакова. Несмотря на литературную прописку, в две тысячи восемнадцатом году дом снесли и построили «Арбатскую высотку», где весь тридцать шестой этаж теперь занимали я и моя дочь. Проходя мимо её комнаты, я тихонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, направился дальше в спортивную зону.
Обычно я сплю четыре с половиной часа в промежутке с трех до восьми утра, затем плавающий отдых по пять-десять минут во второй половине дня. Дочь моя спит по двенадцать-четырнадцать часов вне зависимости от времени суток.
Тягостное ощущение появилось во сне, ещё до того, как я открыл глаза. Потом оно рационализировалось – я вдруг понял, что Бёрн может просто не явиться на ключевое мероприятие, которое мы готовили два с половиной месяца.