Гладкая резина беговой дорожки бесшумно зашелестела, заработала, чего не сказать о хрустнувшем коленном суставе. Я с сомнением глянул на гаджет, сжимающий левое запястье, «услышал» он хруст или нет. Не нужно лечить больного, нужно лишь сделать так, чтобы он вовсе не заболел. Слово «профилактика» слишком стерильно, я смягчил его и назвал домашнюю систему персонифицированной медицины просто Филей.
Из-за неё я весь увешан биосенсорами: на колене эластичный пластырь с микродатчиками, на предплечье – жидкометаллическая татуировка, она выглядит как чёрный квадрат три на три сантиметра, а является при этом точнейшим диагностическим комплексом. Все данные непрерывным потоком передаются в центральную систему диагностики здоровья – Филя напичкан алгоритмами глубокого обучения, посмотрим, отреагирует ли он на проблему с суставами.
Пока я думал обо всём этом, тревога ушла. Ощущение контроля над собственным телом действовало на меня чудотворно. Теперь всё время, что я шёл на скорости 5,5, старательно повторял про себя речь:
«Друзья! Наша Компания – передовой девелоперский гигант, Компания-икона, символ устойчивости и процветания с ежегодным доходом в десятки миллиардов рублей. Как вы знаете, я давно вынашивал идею – построить самый технологичный небоскрёб в центре Москвы, и когда эти планы, наконец, начали воплощаться, то мы предложили проект мастеру хай-тека, японскому архитектору Тэнгэ Ёсиоко».
Здесь я остановился и ещё раз повторил имя: «Тэнгэ Ё́сиоко», главное не налажать с ударением. Так, дальше: «То, что ему удалось создать со своей командой, стало настоящим технологическим чудом – башня высотой в шестьсот метров, сто десять этажей. Я уверен, что придумать грандиозный план – это уже половина успеха, другая, конечно же, – мы сами», а потом можно и про личное: «Нас было шестеро. Шестеро однокурсников, шестеро друзей, шестеро партнёров…» Спичрайтеры настойчиво пихают в обращение слово «однокурсники», потому что, якобы, так лучше звучит. Может, и лучше, только вот Михеич не учился с нами, да и не мог, поскольку года на три старше. У меня простые отношения с правдой: там, где не надо попусту болтать – не стану. Поэтому я с лёгкостью вычеркиваю из речи «однокурсников»: «Нас было шестеро. Шестеро друзей, шестеро партнёров».
Я увеличил скорость до двенадцати километров в час, нормальной скорости бега, утёрся уже мокрым полотенцем и глянул на часы – без пяти восемь. Нужно поторопиться, чтобы не пропустить завтрак: «Мы – единственная компания в России, в которой за все годы своего существования не поменялся совет акционеров». Пока что это правда – он не менялся, только вот Бёрн хочет продать свою долю и забыть лучших друзей как страшный сон. Если он не придёт на сегодняшнее мероприятие, как же я смогу сказать, что «нас было шестеро…», если на сцене стоят всего пять человек без этого д’Артаньяна?!