– Так, может, его на собрании пропесочили? – предположил я, – Ему стыдно стало, вот и повесился.
– Там на собрании обсуждали революционные протесты против Кармоны.
– Что за карманы? – влез некстати Моня.
– Не карманы, а Кармоны, – покачал головой дедок, – темнота ты бескультурная. А ещё одноглазый. Кармона – это военный диктатор в Португалии. Генерал, между прочим.
– Давай ближе к теме, – поморщился я и сделал замечание Моне, – Моня, ещё раз влезешь не по делу – будешь сидеть в кукле.
– У тебя нет куклы, – хмыкнул Моня.
– Зато кукла есть у Мими, – теперь уже хмыкнул я, – и она тебя качать постоянно будет.
– Молчу! – сразу стал шелковым Моня, и действительно замолчал.
– Умеешь! – с уважением похвалил меня дедок. – Эк выдрессировал ты их. Как шелковые!
Моня вскинулся едко ответить, но, наткнувшись на мой предупредительный взгляд, надулся и замолчал.
– Продолжим, – подбодрил дедка я, – так что там не так с Тарелкиным?
– Ну он весь день нормальный был, весёлый даже, – начал перечислять дедок, – ничего, как говорится, не предвещало…
– Так, может, его девушка бросила.
– Тоже мимо! У него была девушка, Лёля. Красивая. Они даже заявление в ЗАГС подали.
– Может, поругались?
– Тоже нет. Лёля очень его любила и очень хотела замуж, – опроверг моё предположение дедок.
– И, кроме того, на лбу у него выцарапан такой знак.
– А он не мог сам себе выцарапать и потом повеситься? – задумался я.
– Доктор сказал, что выцарапано было уже после того, как он умер.
– Мда, дела, – покачал головой я, – а не нашли, кто это сделал?
– Нет. Да и кто там искать будет?!
– Понятно, – кивнул я, хоть и было ни черта не понятно, – а с Ириной этой что у вас не так?
– Гнилушка она, – сказал дедок и при этом воровато оглянулся, не слышит ли кто.
– Что такое гнилушка? – спросил я.
– Бесиха она, – почти неслышно сказал дедок и торопливо добавил, – так что, упокоишь теперь?
– Ещё пару вопросов, – не стал уступать я.
– Ну давай, – вздохнул дедок.
– Кто на меня напал в ангаре.
– Это из шайки Рыжего, – сказал дедок, – они обычно ошиваются на рынке.
– Кто их послал? И зачем?
Ну ясно кто! – округлял глаза дедок, – Рыжий. А зачем – не знаю. Сам у него спроси.
– Это Ирина меня сдала?
– Не знаю, – развёл руками дедок, – может, и она. Кстати, она когда-то была полюбовницей Рыжего. А потом он её прогнал. У него молодая маруха появилась.