Приветственно вскинув ладонь, Рафаэль прошел к своему стулу и, откинувшись на спинку, обернулся к окну, снова канув в омут отвлеченных мыслей. Из всей той путаницы, что творилась в его разуме, автор по-настоящему поняла только одно замечание – если удалось привести Михаила, значит собрание на долго не затянется.
Что всегда хорошо, а сегодня еще лучше. Потому что странный, тянущий холод пробирал даже здесь, точно где-то во вселенной открыли форточку в еще более морозное пустое ничего, чем то, что, по чьей-то довольно старой теории, царило в космическом вакууме. Терпеть это дольше получаса, при всем уважении к идеологии, не хотелось никому.
Двери затворились. Гул смолк.
– Мент родился, – бросил мысль Михаил. Рафаэль прикусил губу. Остальные, вроде, ничего не заметили.
Гавриил не пролетел, но прошел к своему месту. Взгляд его пробежал по свиткам, завис на секунду у окна и упал на стол.
– Изложите общее положение дел.
Старший, сидевший у самого выхода, в неуверенности оглядел коллег, кашлянул, пошелестел свитком и, не встретив возражений, начал вещать. Проблемы в пятимерном, переход по реальностям, инородная энергия, дисбаланс. Очень важно, интересно и все такое. Михаил покосился на пепельные локоны. Чуть прищурился, моргнул, и, словно бы любуясь видом за окном, послал новую мысль:
– Узы новые?
– Нет, стираю «Лаской».
– Колись, не кури, где заразу подцепил?
– Нам с Ази девочку дали под опеку. Вактаре, насколько можно судить.
– Так их вообще нельзя… А, дошло.
– … несмотря на тот факт, что портал закрыт… Что у вас происходит?
Все присутствовавшие обернулись. Михаил покачал головой, выветривая случайную улыбку. Рафаэль облокотился на стол, упершись носом в сложенные пальцы.
– Общая молитва.
– Я сейчас засмеюсь.
– Спаси и сохрани.
Михаил кашлянул, прикрывшись рукой. Гавриил вновь посмотрел на него.
– Какие-то вопросы?
Тот выпрямился, встряхнул волосами и, все еще улыбаясь, поднялся с места.
– Вообще-то, да, – с некоторым вызовом в тоне начал он. – Положение дел шаткое. За кристаллом кто-то следит?
Воздух в зале прямо-таки завибрировал от устало-раздраженных глазозакатываний, вдоховыдохов и прочих проявлений хорошенько настоявшейся терпеливости. Сквозь бурю волнений доплыл вопрос Рафаэля:
– За тебя молиться?
– Спасет и сохранит, – все так же бессловесно откликнулся Михаил, продолжая говорить: – Так что? Какие новости со стороны?