Осторожный вдох, медленный выдох, и я наконец решилась открыть глаза. Судя по всему, мир попался трехмерный. Открывшийся впереди пейзаж напоминал видеоигру, популярную лет двести назад: узкий переулок, зажатый между двумя высокими строениями, какие-то контейнеры, коробки – все совершенно плоское, будто лишенное текстуры. Не то чтобы некрасиво, но до тошноты непривычно.
Дышать было вполне комфортно, сердце работало, веки то и дело резко закрывались, через мгновение возвращаясь на место. Со лба свисала и щекотала нос черная пружинка челки. Я опустила голову и осмотрела тело. Конечностей достаточно, хотя как помню из старых записей исследователей иных реальностей, на фотографии какой-то местной девушки кожа выглядела гораздо темнее моего подобия не до конца застывшего гипса. Это ничего, главное – чтобы ничего не барахлило. Для проверки решила сделать танцевальный жест одной из рук. Сначала все шло хорошо, и вдруг район сгиба пронзила острая боль. Очевидно, теперь так делать нельзя. Слишком мало направлений. Ну, и прекрасно. Никогда не любила эти танцы. Следом стоило проверить ноги, сделать шаг или что-то в этом роде. Правая послушно поднялась. Весь груз ответственности за равновесие перешел на левую. Казалось, кто-то схватил меня за плечо и потянул вниз. Я чисто инстинктивно растопырила руки и быстро поставила ступню чуть впереди себя. Отлично. Теперь оставалось успокоиться и подтянуть вторую.
То ли поспешила, то ли неправильно повернулась, но в следующую секунду щеку поцеловал асфальт, а ладони, колени и почему-то глаза будто сжигал невидимый огонь. О чем вообще думала, твое ж высочество? Ты и дома самостоятельно с места двинуться не могла, а здесь целая вселенная, о которой ученые до сих пор данные собирают. Дура! Самонадеянная, безответственная.
Из-за контейнеров послышался шум, словно мимо проехала какая-то техника. Я притихла, внимая каждому шороху. Долго лежать тут было нельзя. Хорошие люди на дороге не валяются. Помучавшись еще какое-то время в попытках подняться, мне наконец удалось вернуться на ноги, медленно, но верно добраться до ближайшей стены и ухватиться за нее.
Впереди через дорогу возвышалось очередное здание. Кое-где на тротуаре и траве лежали кривые пятна белой массы. От каждого шага, они хрустели и прилипали к подошвам. Походило на снег, только какой-то неправильный, некачественный. Людей по улице ходило немного. Все одеты как попало, кто почти гол, кто как на северный полюс собрался. Погода словно смеялась над нами. Солнце то согревало недоумков в майках, то пряталось за тучи, уступая место до колючего холодному ветру. Последний иногда настолько забивал легкие, что приходилось закрывать рот ладонями. Несколько раз я останавливалась, цепляясь за фонарные столбы, чтобы не свалиться в грязь. Во время таких перерывов все ближе и ближе, как неопытный маньяк, к сознанию подкрадывались сомнения и даже сожаления о побеге. Они будто бы догоняли со спины, пробегая по ней стаей мурашек, лезли противным морозом сквозь ткань туфель вместе с водой из луж и в итоге растворялись в голосе рассудка. Здесь меня никто не знал. Все худшее осталось позади. Но сердце, похоже, считало иначе и на каждую новую мысль отвечало гулким грохотом. Руки тоже поддерживали панику зябким тремором. Ко всему прочему стал урчать живот. Хоть один орган в этом теле еще помнил о действительно важных вещах. Пришла пора раздобыть еду.