– Виноват… – Произнес я и потянулся снять с ладони армированную перчатку. – И не надо сразу орать…
Я сжал и разжал ладонь, протянул руку к камню и замер в нерешительности. Правило, вбитое в нас дубинками и кулаками надзирателей гласило – не прикасаться голыми руками к пустотьме. Мы не раз слышали истории о несчастных, что нарушали этот запрет. По рассказам очевидцев – их смерть была страшна.
Пропаганда, подумал я, это винтик в системе контроля масс. Да и терять мне было особо нечего, если уж рассматривать ситуацию с пессимистической стороны.
Я судорожно вдохнул, наполняя легкие кислородом – этакий рефлекс утопающего, попытка отдалить неизбежное или забрать с собой побольше от этого мира за Грань. А потом коснулся препятствия перед собой ничем не защищенной ладонью.
Коснулся…
И закричал.
Не было ни слов, ни звуков – вопль несчастного, что пираты выкинули в вакуум посреди звездной пустоты. Боль от раны в боку уступила место новой боли – боли распада клеток, чистому первозданному некрозу, монстру, что убивал миллионы маленьких меня каждый новый миг.
Анима пожирала меня, и я был бессилен.
“Я коснулся!” – мысленно кричал я.
“Я пришел!” – молвил я.
“Я умираю..” – шептал я, угасая.
И в момент, когда я думал, что не выдержу – всё изменилось.
Подобно лавине на меня обрушились видения, десятки и десятки картинок, оживающих красками и звуками. Спектр дробился на отдельные цвета, искажаясь под тысячей углов, будто я был насекомым рассматривающим необъятное.
«Смотри»…
Я видел мужчину и женщину, в белых халатах с сосредоточенными лицами. Женщина смотрела на бегущие строки данных, и бледность ее лица сменялась румянцем. Мужчина с волнением говорил с кем-то по ту сторону экрана, а некто отвечал ему, смеясь.
Я наблюдал, как корабль приземлялся на пыльную оранжевую планету, и первопроходцы ступали на нее, ведомые великой целью.
Я видел число восемь, структурный парагон, застывший на кривой времени и ждущий своего часа.
Я смотрел, как белокурая девушка держала на руках умирающего юношу и живая тьма подкрадывалась к ним.
Я лицезрел серые глаза на серьезном лице, и губы, зачитывающие мне приговор.
Я чувствовал так много…
Отвагу.
Верность.
Любовь.
Тысячи картин, что я не запомнил. Тысячи эмоций, что я не пережил. Тысячи мест, где я никогда не был.
– Я умер? – Спросил я, чтобы просто проверить, смогут ли мои губы облечь мысли в слова.