да мечту о скоростях.
Это, в сущности,– немного.
Это, в общем-то,– пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал.
Р. Рождественский ©
Великие энергии схлестнулись двумя встречными бурями бурь, раздирая случайные частицы в ничто.
Связи рождались и умирали в поисках невозможного симбиоза, создавая квантовые сингулярности и аннигилируя сотней термоядерных реакций.
Стягивались, стягивались, сшивались в клетки, а клетки формировали ткани.
Химические соединения наполняли шаблон, древнейший паттерн разумной жизни, в пропорциях заложенных когда-то тем, кого принято было называть богом.
Азот для нуклеиновых кислот.
Кальций для костей.
Углерод для структуры.
Водород для защиты.
Кислород для…
«Дыши» – голос выдернул меня из небытия, собрал квинтэссенцию из всего того, что когда то звалось Зэром и бросил мою душу обратно в тело.
Вдох!…
Жизнь наполнила меня и я открыл глаза. Очнулся, будто новорожденный после мягкой и теплой тьмы. Неоновый свет ударил по сетчатке, уши наполнил густой бас вибрирующей где-то музыки.
– О… – звук вырвался из меня, проверяя новые связки на прочность. – ду… – я огляделся по сторонам, а потом взглянул и на себя, – …реть.
Я вдохнул еще раз, просто потому что мог, а потом принялся за анализ.
И так, что мы имеем?
Вокруг меня обшарпанные стены с выцветшими и свежими граффити – на языках от понятных мне до совсем специфических, в основном пропагандирующие открытую любовь и нейростимуляторы.
За моей спиной высокотехнологичный, но использованный очень неаккуратно унитаз, с пятнами разнообразного характера к которым я не стал присматриваться.
А еще был “я” – совершенно голый, не считая какой-то инородной вещи на груди, которую в неверном свете иллюминов я не мог как следует рассмотреть.
– Хорошенькое начало… – Поздравил я себя и потянулся к сенсорной панели на двери.
Она отворилась, а я вышел к ряду стерилизаторов, над которыми было заботливо вмонтировано голозеркало.
Без сомнения, это был туалет. Туалет какого-то заведения, судя по гремящей в ушах комбинации из старого доброго рока и неоклассической музыки миров Старого круга.
– Как феникс значит… – Прошептал я, подходя к зеркалу. – Что еще? Клюв на лице и крылья за спиной?
Зеркало сменило матовый слой на голографический, и свет ударил в меня, изгоняя тени.