– Сами вы не представились… – меня неожиданно-больно ударило это забавное прозвище.
Как будто заточку воткнули. Слева, снизу в верх и под рёбра. Коварно вышибли дух. Мертвой хваткой вцепились мне в горло.
– Разве это так важно? – женщина медленно на меня оглянулась и тут же смягчилась. – Хотя… ты права. Я совсем здесь одичала, прости. Позвольте мне представиться: – Елена Саввична Змеева, уроженка города Реж, – самоцветной столицы Урала.
– Элен? – голос предательски сел.
Как я сразу не догадалась? У Ильи материнские губы, и взгляд. Он такой же высокий, немного нескладный, такие же длинные пальцы и руки… Так вот, на кого ты похож, мой любимый Змееныш…
– У нас мало времени, Ева, – окончательно развернувшись, Элен медленно и тяжело оперлась бедром о столешницу и слегка покачнулась. – Василиус здесь уже был?
Мне вдруг стало легче. Боль отступила, чувство безжалостно надвигающейся беды разжало болезненные объятия. Илья словно стоял за спиной этой женщины. В чертах ее, в жестах, в бархатном тоне её низкого голоса. Он был рядом.
– Почему я должна вам поверить? – я прокаркала сипло.
– У меня единственной нет мотива вредить вам обоим, – неожиданно резким движением Элен поднесла правую руку к лицу, и её тонкие длинные пальцы окрасились кровью.
Я дёрнулась в её сторону, но тут же была остановлена взглядом.
Шелковый чёрный платок, уголок которого торчал из потайного кармана на чёрном корсаже, отлично скрывал все следы свежей крови. Прекрасное качество для носового платка.
– Я тебя совершенно не знаю… – Элен снова вздохнула. – И ты меня тоже. И все же, я здесь. Аргумент, согласись.
– Такое себе объяснение, если честно, – я криво ей улыбнулась в ответ. – Меня здесь уже четырежды пытались убить. И ни разу ещё не представились! Но это всё лирика, с этим я соглашусь. Меня там Илья очень ждёт. На балу.
– Вряд ли он ждёт тебя в таком виде, – тщательно вытерев длинные пальцы и приложив к носу платок, Элен с явным трудом отстранилась от столика и двинулась в сторону дальней стены. – Давай, я тебе помогу облачиться, а в качестве благодарности ты меня молча выслушаешь. Идёт?
Быстро взвесив все, я согласилась. Сложнее всего оказалось ответить вежливо и подчеркнуто-равнодушно. У меня от усталости и огорчения предательски дрожали руки и очень хотелось заплакать. Желательно – крепко уткнувшись в мужское плечо. В одно, совершенно конкретное. И чтобы некоторые обняли покрепче, своим длинным носом зарывшись в макушку…