– Будем надеяться, они тебе не понадобятся.
Сев за стол, мама закрывает глаза и складывает руки перед собой. Ее губы начинают шевелиться в беззвучной молитве. Надеюсь, старые боги ее услышат.
Не в силах молиться тем, кто явно позабыл о нас, я подхожу к окну. Небо постепенно темнеет, становясь фиолетовым. Солнце сползает к горизонту и вскоре полностью исчезает. Мир вокруг погружается в темноту, но ненадолго. Возрождаясь из пепла дневного собрата, на небо восходит невероятно большая зловещая красная луна и повисает над землей, окрашивая все в багровый цвет. Похожая на воспаленный гнойник, она нависает над крышами. В воздухе почти ощутимо разливается тревога.
Я кладу руки на серпы, примериваясь, как удобнее их держать.
– Лучше отойди от окна, – мягко советует мама.
– Тогда я точно сойду с ума. – Сама не знаю, что хочу увидеть за окном, однако неведение намного хуже.
– Надеюсь, ничего не случится.
– Я тоже.
Сердце бешено колотится в груди. Я не в силах оторвать глаз от пустынных улиц. Тени кажутся зловещими, и мое воображение рисует вампов, которые скрываются за каждым углом.
Постепенно мысли уползают от реальности, возвращаясь к давней ночи, когда погиб отец.
Перед уходом он как всегда крепко обнял нас и поцеловал на прощание. И в отличие от вчерашних объятий Дрю в его не ощущалось никакой окончательности. Интересно, стало бы нам легче, если бы мы знали, что в тот раз прощались с ним навсегда? Может, тогда боль от его утраты не была бы настолько мучительной? И эта зияющая пустота внутри возникла бы постепенно? И падение в нее не получилось бы настолько резким?
Однако отец просто ушел, как и всегда. И вернулся домой без серпа. Монстр украл его лицо.
Внезапно тишину нарушает крик.
И звучит он отнюдь не из глубин памяти. Забыв о собственных предупреждениях, мама вскакивает с места и подбегает к окну.
– Ты что-нибудь видишь? – шепчет она.
– Нет, – отвечаю я, отгоняя от себя призраков прошлого.
– Вроде бы кричали неподалеку…
– Точно. – Я крепче сжимаю серпы. Если вампы пришли в деревню, значит, авангард пал, и Дрю… Нет, нельзя так думать. Что-то подсказывает мне, что брат жив. Возможно, это всего лишь глупый оптимизм. И все же отчего-то кажется, что я ощутила бы его смерть. – Иди наверх.
– Флор…
– Мама, пожалуйста, не спорь, – твердо произношу я, глядя ей прямо в глаза. Прежде я никогда не приказывала маме. Но Дрю попросил ее защитить, и, возможно, именно доверие брата придает мне сил и решимости. – Иди наверх и спрячься.