Ох и давно же я так не хохотал, до боли в животе и слез на глазах. Услышав мой дикий хохот, Герасим понял, что тревога была ложной и уже спокойно выбрался из своего мешка. Злобным, полным ярости взглядом он посмотрел на довольного Акеллу, который смеялся бы сейчас со мной, если бы мог, а затем стрельнул своими опухшими глазами в мою сторону, но возмущаться не стал.
– Макс, ну так нельзя! – недовольно заворчал напарник.
– Ну извини, я просто не смог удержаться. А вообще, когда тебя будят нужно вставать. – не переставая закатываться от смеха кое-как сказал я.
– Не смешно. – фыркнул парень и пошел по нужде.
– Вдоволь насмеявшись, я все же извинился перед напарником, пообещав со своей стороны так больше не делать и его попросил подобную ответочку мне не кидать. Так как все это напомнило сказку про пастуха, который шутки ради так же как и я кричал о нападении волков на стадо. Как итог, волки появились, мальчик забил тревогу, но все подумали, что он развлекается и все – ни стада, ни мальчика в живых не осталось.
Второй день путешествия прошел в очень спокойной атмосфере, никаких нападений или даже встреч. Мы просто пробирались сквозь густой хвойный лес. Единственной сложностью была река к которой мы вышли вечером. Мостов и переправ разумеется больше нет, а судя по ширине, которая в самом узком месте была около тридцати метров, брод мы тут вряд ли найдем. Что это была за река мне неизвестно, так как за столько лет их русла поменялись и карта в этом плане больше не достоверна. Хоть на улице и темнело, реку решили преодолеть сегодня, дабы за ночь просохнуть, а утром ехать дальше. К подобным переправам мы были готовы и у нас имелась надувная лодка, ну как лодка, я вытащил две камеры из колес внедорожников, что стояли у баронов, и забрал насос. Накачав два черных пончика, мы закрепили на них снаряжение, что было на лошадках и за две ходки их перевезли. Лошади на вторую ходку спокойно поплыли за нами, только Акелла немного помялся, но поняв, что выбора у него нет, так же поплыл следом.
Третий и четвертый день тоже оказались спокойными, от чего мне становилось не по себе. Чувствовала моя пятая точка, что все как-то больно хорошо идет, а так обычно не бывает. Но вслух я мысли не озвучивал, боялся накликать на нас беду.
Вечером, сидя у костра, прислушивался к лесным звукам, но ничего, даже легкого ветерка не было. Ни пения птиц, ни волчьего воя, который я слушал всю прошлую ночь, просто тишина, словно и вправду тут все мертво кроме нас.