– Да, один.
– Что это значит?
– Это значит, что ты можешь отправиться в свою пустыню только раз. Сколько времени ты там пробудешь – определять тебе. Но если ты решишь вернуться в свою прежнюю жизнь, в пустыню тебе больше не попасть. Поэтому советую оставаться там, пока не найдешь ответы на все важные вопросы, чтобы потом ни о чем не жалеть.
– Не факт, что я их найду.
– Это тоже верно. Но ты хотя бы сможешь сказать себе, что исчерпал для этого все доступные ресурсы.
– А что будет с моей нынешней жизнью, пока я путешествую по своей пустыне?
– Она будет, так сказать, на паузе. Ты вернешься в тот же самый момент, в который ты ее покинешь.
– Как такое возможно? Это слишком заманчиво, чтобы быть правдой.
– Согласна, но все же это так.
Вера повернулась и достала из висящей на спинке стула сумочки карандаш. Затем развернула передо мной смятую салфетку, разгладила ее ребром ладони и начертила на ней жирную прямую линию.
– Это твоя настоящая временная параллель, – пояснила она, – а это – тот момент, когда ты отправишься в странствие, – она поставила посередине линии небольшой крест.
Затем она нарисовала неровную окружность, которая начиналась и замыкалась в точке соприкосновения креста с линией.
– Это твое странствие, – продолжила объяснять она. – Как видишь, оно не линейно. Оно представляет собой завершенный цикл, начало и конец которого находятся в одной и той же точке. Это не классические временные линии, параллельные друг другу, как мы привыкли их себе представлять, начитавшись романов. Это как петля американских горок, если тебе угодно. После головокружительной поездки твой вагон непременно пристанет к тому же месту, где ты в него сел. Ты отстегнешь ремень и снова ступишь на твердую землю.
– Если механизм не откажет и я не застряну на полпути, повиснув вниз головой.
– Да я вижу, ты по жизни оптимист!
– Обстоятельства вынуждают.
– Обстоятельства помогают тебе видеть только то, что ты сам изначально хочешь видеть.
Я упер подбородок в ладони и посмотрел на толпу, ожидавшую своих заказов у входа в кафе. Я пытался представить, как с бешеной скоростью лечу вниз по рельсам американских горок, и у меня закружилась голова. Я терпеть не мог подобные аттракционы и в последний раз, когда на них катался, клятвенно пообещал себе больше никогда этого не делать.