Марк пару минут повертел в руке смартфон, пытаясь вытянуть из себя хоть несколько слов, чтобы как-то поддержать увядающее общение. Но что сказать? Неужели отписаться её же банальной фразой? Нет, только не это. Такой подход приведет к ещё большему отдалению.
Мелкая дрожь коснулась плеч.
Быть может, рассказать ей о том, как он провел вчерашний день в деревне, скитаясь по двору в поисках места, где нет ветра? Быть может, рассказать о том, как его девятилетний брат пробовал натянуть на велосипедную звездочку слетевшую цепь и изодрал до крови свои ручонки, а он ничем не мог помочь? Быть может, поведать ей о боли, возникающей при виде полуслепого, хромого дедушки, который из последних сил носит вёдра с водой, чтобы полить огород?
Тяжело вздохнув, Марк бросил взгляд на настенный календарь и подскочил в коляске, будто увидел там нечто страшное.
– Как же я забыл, что двадцать пятого мая в колледж нужно сдавать документы…, – бубнил он себе под нос, роясь в нижнем ящике стола, набитом всякими поделками из бумаги, ручками, карандашами, ластиками.
– Просил же малолеток, не соваться в мой ящик… Жаль, нельзя надрать им уши… Руки так и чешутся… А¸ вот и моё добро…
Марк достал из ящика синюю папку, где он хранил все свои документы для поступления и точный рисунок трёхмачтового последнего русского фрегата «Александр Невский», на работу над которым было потрачено более пяти месяцев.
Внезапно он заметил, что вся папка была исписана чёрным маркером.
Глаза полезли на лоб, в горле сразу пересохло, а гортань сжалась так, что Марк едва дышал.
Искривлёнными, дрожащими пальцами еле-еле развязал шнуровку, затем, чуток отдохнув, вытащил содержимое папки и тщательно пересмотрел каждый лист документов. Потом, аккуратно отложив их в сторону, развернул сложенный на четыре части рисунок. Всевозможные оттенки серого придавали фрегату динамичный вид. На трёх мачтах ветер изгибал в дуги трапециевидные паруса, играл на стакселе, словно на арфе, трепал такелаж. Острым клином корабль разрезал пенящуюся воду перед собой. Словно в отместку за это, бурные волны накатывали на его борта, заливая открытые пушечные порты, из которых выглядывали орудийные жерла.