– Молодец.
Садится и начинает сразу. Терзать свой пломбир немилосердно. Как ела на бегу всегда, так и… Дети вырастают, привычки остаются.
– Угу. Я помню. Из поедания мороженого надо делать культ, – с набитым ртом у неё звучит «хут».
– Да. Желательно.
– Никогда не умела, – вытирается салфеткой. Ужасно милый жест. Может ли Степан, или как там зовут последнего избранника, оценить всю прелесть? Как глаза становятся одновременно серьёзными и лукавыми. Видит ли? А понимает?
– Чего? – оторвалась от второго шарика, смотрит. Ксеня-Ксения, взрослый ребёнок мой.
– Да нет. Рад, что приехала.
– Чего тут ехать-то? Полчаса на машине…
– Ну потом же ещё через колючку пролезть надо. Написала б пораньше, я бы пропуск сделал.
– Да фигня. В спонтанности наша сила, – прикончила шарик. Два укуса – готово. – Ну расскажи.
– О чём?
– Ну как. О чём думаешь-рефлексируешь. Без сомнений нет жизни. Так же?
Вот умеют они… сразу по существу. Детки.
– Ха-ха… Ну так-сразу-то… А вообще, нет. Есть одна тема. Точнее, песня. Высоцкого, «Человек за бортом». «Я пожалел, что обречён шагать по суше. Значит, мне не ждать подмоги. Никто меня не бросится спасать, и не объявит шлюпочной тревоги». – Никто насмерть в тебя вцепляться не будет. Это простым языком если.
– А Высоцкого все любили. И залюбили насмерть. Ты хочешь так?
– Так и я ни в кого не вцепляюсь тоже, вот что! Этот бухать начал без просыха – брошу, того семья-быт… задолбали…
– Ты хотел сказать – задрочили. Извини.
– …расстанусь тоже. А для себя, для спокойствия своего скажу – ну я же не обещал. Никому ничего сразу не обещал.
– А мне?
Колонка над дверью, вторая в том зале. Поёт что-то… как вот если б диджей полюбил индастриэл. Десять лет назад была та же музыка. Колонка фирмы Aiwa, такой уж и фирмы нет.
– Тебе обещал. Но ты сама расстанешься, и это объективный процесс. Что в этом городе будет ещё? А в крае? Ничего и никогда.
– Ну вот тебе и ответ. Даже те, кому обещал, покинут тебя. Что ж про остальных говорить. Ты мороженое-то ешь.
Да. Права. Надо есть мороженое, а то проскочит ту золотую середину, когда талое, но мороженое ещё. И станет невзбитым молочным коктейлем. Тёплым и противным.
– Давно хотела спросить. А что здесь раньше было? До кафе-мороженого?
– Ну ты спросила… Попробуй вспомни. Какой-нибудь магазин… Во, вспомнил, надо же. Молочный, а напротив, где кабак-латино сейчас – продуктовый. «Никольский», кажется. Или он потом уже «Никольским» стал?.. Но магазин точно.