Наоми бегала глазами по строчкам, что мало-помалу приобретали смысл. Иландар хотел сместить малый совет, поставить людей, что согласятся на глобальные реформы. Реформа престолонаследования… Неужели кто-то из Дефоу и впрямь на неё решился? Наоми пыталась понять, можно ли считать смерть короля карой за выпад против бога, и действительно ли Геул управлял рукой Лонгрена, когда та перерезала Иландару глотку. Она не хотела представлять жутких картин и сосредоточилась на других словах. Иландар говорил о сыне. Девушка по имени Юльга… кто она? Судя по записям, незнатного рода. Она понесла от него. Знал ли кто-то об этом? Если нет, что случилось с ребёнком? Какова вероятность, что род Дефоу не прервался? Мысль взбудоражила воображение Наоми. Возможно, мальчик даже не знает, чей он сын. Оно и к лучшему. Лонгрен не постеснялся бы убить ребёнка, а так он может прожить полноценную, пусть и не подходящую статусу жизнь. В дверь постучали, и Наоми спрятали дневник под кроватью.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Периций, пристально следящий за течением беременности королевы. Как пособник, посвященный в преступную тайну, он проявлял особое участие, будто зреющий в Наоми ребенок принадлежал ему самому. Иногда Наоми посматривала на Периция с недоверием, пытаясь понять, какой интерес им движет. Предлагая ритуал, он не мог с твёрдостью сказать, сработает ли он, и теперь хотел убедиться, оправдает ли результат ожидания. Нормальным ли родится ребёнок? Наоми не хотелось думать, что на нём останется след чёрной магии. Дети ни в чём не виноваты, и её сын чист во всех смыслах. Иначе не может быть… не должно.
Иногда Наоми видела кошмары, в которых производила на свет чудовище, плюющееся огнём, или существо с зелёной, покрытой слизью кожей. Каждый раз она плакала, пытаясь доказать остальным, что ребёнок нормален и это пройдёт, и каждый раз Лонгрен приказывал её истязать. А в одном из снов Наоми сжёг заживо собственный сын. Просыпаясь в холодном поту, королева молилась. Нет, с ней не случится ничего дурного. Её ребёнок – человек. Наоми гладила живот и надеялась, что это так.
Периций советовал не нервничать и чаще бывать на воздухе, так что королева старалась выходить на прогулки. Лонгрен, узнав о положении жены, немного смягчился, во всяком случае, оставил её в покое, а сам по-прежнему развлекался со своей шлюхой. Наоми пыталась игнорировать этот факт, ссылаясь на то, что сейчас не слишком привлекательна. Королю нужно выпускать пар, в стране неспокойно. Всё изменится, когда она родит.