Я подумала, что в Санкт-Петербурге, наверняка, врачи более опытные и предложила Саше привезти папу на обследование в Питер. Значит, нужно было найти хорошего профессионального врача, который бы смог поставить правильный диагноз. Я начала поиски и в результате мониторинга специалистов вышла на заведующего отделением торакальной хирургии многопрофильной городской больницы Александра Михайловича Юткова. Я позвонила ему, объяснила ситуацию и спросила, не возьмётся ли он за наш случай. Александр Михайлович попросил выслать ему на почту все анализы и обследования отца, а потом, созвониться с ним. Я сделала всё, как он сказал.
Я позвонила маме, рассказала ей о том, что неплохо бы обследовать папу в Санкт-Петербурге. Мама, немного подумав, сказала мне:
– Ты думаешь, он поедет? Ой, в такую даль… Он тут уже еле ходит. Ест плохо, сил почти нет. Не знаю, пусть едет, если хочет.
– Мама, тут у врачей большая практика, со всей России едут лечиться. Может, хоть тут поймут, что у отца болит? Сколько же можно ходить по врачам без толку? У него уже почти год боли.
– Это боли у него год, а первые симптомы ещё года три назад появились. Я заметила, как он стал дёргать непроизвольно левым плечом. Сидит, смотрит телевизор и периодически плечом дёргает. Спрашиваю, болит? А он – нет, не болит. А тут, когда думали, что у него туберкулёз, обнаружили по старым снимкам рентгена, что какое-то пятно уже два года было. Врачи думали, что это остаточный туберкулёз, так и писали в заключении, что он им переболел. Представляешь? И никто ни разу даже не посмотрел, что написано в заключении.
– Жуть какая. Так получается, что наоборот у него эти два года, что-то появилось и болело, а никто внимания не обращал?
– Ну да, он не жаловался, а врачам и не надо, если жалоб нет. Ему наш терапевт участковый постоянно говорит, мол, что ты хочешь – возраст!
– Да при чём тут возраст, если боль сильная? Короче, если тут возьмутся папу лечить, пусть приезжает. У вас старики не нужны врачам, а тут и девяностолетних лечат успешно. Хорошо?
– Это пусть он сам решает.