Они прошли ещё несколько сотен метров, и девушка посадила Хайме на землю. Руки её сильно устали, со лба выступил пот. Она присела рядом. Наверняка не так ей представлялась обыденная вечерняя прогулка под звёздным небом. Правда Лу кажется смирилась с обстоятельствами и смотрела на происходящее чуть проще, чем ещё полчаса назад.
– А ты моряк? – вдруг выпалила девушка, уставившись на своего спутника.
– Почему я должен быть моряком? – растерянно ответил Хайме.
– Да я так спрашиваю. У нас тут все или моряки, или китобои. Ну есть ещё те, кто из китов одежду шьёт. Морское поселение, как никак.
Парень всё меньше понимал, что происходит. Какие киты? Откуда они здесь? Он что бредит? Или может она не в порядке?
– Нет, я охранником работаю на фабрике. «Грайм Рох», может слышала.
– Никогда не слышала, – Лу покачала головой и тут же чуть подняла рукав кофты.
Хайме отчётливо разглядел небольшую, но заметную морскую татуировку. Своеобразный символ в виде гарпуна красовался прямо над кистью. Краска чуть стёрлась, но узнать моряцкий прибор вполне можно было. Парень вдруг ощутил, что его ноги мёрзнут на холодной земле. Он чуть съёжился, чтобы избавиться от дрожи.
– Таким гарпуном пользовался мой отец. Я просила его что-нибудь мне дать поиграть. Но он ничего не разрешал. Крюки слишком опасные, а леска слишком дорогая, чтобы дать поиграть маленькой девочке. И тогда он сказал, что, когда кожа станет погрубее, сделает татуировку, как у него. Я с интересом ждала, когда же наступит то самое взросление. И вот мне было лет шестнадцать, и он позвал в свою лодку. Я ничего не ожидала в этот день. Он взял мою руку и аккуратно осмотрел над кистью. Затем уточнил, правда ли я хочу этого. Я кивнула без лишних колебаний.
– И он набил тебе её по-настоящему? Наверное больно было. Я что-то так и не решился сделать.
– Я визжала, будто котёнок с прищемлённым хвостом. Но терпела. Не могла же я показать папе, что мне страшно. Просто сидела и смотрела, как он рисовал эти линии. Он очень старался, ведь то не была рука одного из его дружков с пропитыми рожами, а моя, рука его дочери.
– Это очень красивый рисунок. И видимо очень важный, раз ты так хорошо запомнила всё.
– Знаешь, с того дня мы не виделись долгое время. А потом его не стало и, кажется, единственное, что осталось в моей памяти – его руки, аккуратно выводящие чернилами рисунок.