– Понятно, – протянул ведущий сквозь зубы. Не хотелось ему сложной медицинской терминологии. Драма хорошо, но триллер продается лучше и дороже, чем медицинская терминология, – что предшествовало тому страшному событию, которое произошло четырнадцатого ноября?
– Лина в середине октября еще начала часто ездить ко мне. Я живу в квартире, где мы с бабушкой и Линой жили. Сестра вышла замуж и переехала, бабушка умерла незадолго до свадьбы Лины. И вот так десять лет я жила одна. А в сентябре Лина с Тимошей приехали и остались ночевать. Я еще заметила у нее утром на руках ссадины и синяки.
– У Ангелины?
– Да.
– Анатолий бил ее?
– Я спросила ее об этом. Она не дала прямого ответа. Сказала, что поцарапалась, но я же знаю ее всю жизнь. Знаю, когда она врет, а когда нет. И вот тогда она врала.
Зал сидел молча и внимал каждое слово.
– Она потом вернулась к мужу?
– Да, был период, через неделю, наверное, но вскоре опять приехала и у нее была разбита бровь. И огромный такой кровоподтек был на лице. Я испугалась, я хотела скорую вызвать, но она сказала, что поскользнулась в ванной на мокрой плитке и упала.
– Она тогда снова соврала?
– Да, – горько выдохнула Алена, – ей было стыдно, наверное.
– Стыдно за то, что он ее бьет?
– Да… это психология жертвы. Мне кажется, она думала, что сама виновата в его жестокости к ней. Его неверности. Она оправдывала его тем, что инвалидность сына – это ее вина, – зал зашептался и заохал.
– Но при этом снова приехала жить к тебе с ребенком?
– Да, именно так.
– Зачем?
– Страх. Анатолий был кг на сорок тяжелее ее. может она боялась, что в азарте он убьет ее и не заметит. И кто тогда позаботится о Тимоше?
– Что говорил сам Тимофей? Он не ходит да, но ему уже десять лет, он же все понимает.
– Тимофей он, – на глазах Алёны показались слезы, голос снова начал срываться, – он замечательный. Он намного взрослее своих десяти лет. Он с рождения в борьбе за свое здоровье и возможность просто ходить. Потому он закаленный что ли. Но он говорил тоже самое, что мне сказала Лина. Может она его об этом попросила. Я не знаю даже, – неуверенно пожала плечами Алена.
– Я понял, я понял… – ведущий протянул руку к наушнику в своем ухе. Насупил широкие брови, а после спросил: – Ангелина потом снова вернулась к мужу?
– Да, – кивнула Лина твердо, – Она оставила Тимофея у меня и уехала к мужу на их квартиру двенадцатого числа днем. Вечером я ей звонила, она сказала, что у них все хорошо. Пытаются помириться. Тринадцатого днем мы, когда с ней говорили, она будто была заплаканная что ли. Я не знаю. Другой голос у нее был. Я слышала, как она говорила с Тимофеем по видео-связи и вот с ним она всегда была веселой, наверное не хотела давать ему понять, что ей сложно или страшно. Не хотела его травмировать. Но я как женщина, как сестра понимала, что что-то не так все таки. Вечером она еще раз позвонила и такая: я приеду утром. Я ей: да, конечно. И уже вроде она уже собиралась прощаться и тут она спросила: ты ведь позаботишься о Тимоше, если со мной что? Я, испугалась, я подумала, что может они с Анатолием опять поругались и он снова поднял руку на нее.