– Я буду звать тебя «Девушка». Вот что, девушка, иди в дом, и не выходи пока не позову.
Она, чуть помедлив, встала и неторопливо пошла в дом, не задав ни единого вопроса, не расстроившись, не проявив ни малейших эмоций. Слабая, не естественная улыбка застыла на губах, походка оставалась такой же легкой, плавной и неторопливой.
«Объект, конечно, ого-го! Однако… боюсь я ее что ли? Ни чего ведь особенного, кукла и кукла, видимо сексуальная игрушка,… не более того. Откуда такая неприязнь?» —
Он встал и направился к липовой аллее, упиравшейся прямо в берег моря, в широкий пляж с белым песком. Вспомнился первый вход – пустынный берег, одинокий домик у самого моря, заросшая травой равнина до самого горизонта. Точнее границы – «Марева неопределенности» на их языке. Пожелания испытателей о крайней желательности дерев и кустарников, особенно фруктовых было исполнено с избытком. Глядишь вокруг и как бы видишь ухмылку Саши Депоняна. Хотели – получите.
«Девушка» не выходила из головы. « А вот интересно, если что, это будет измена или как? Как не прикидывай, а стыдно будет. Не захочется ни с кем делиться впечатлениями. А потребуется?!»
Аллея смотрелась несколько не естественно. И сами высокие ветвистые липы выглядели нелепо в окружении рядов розовых кустов, круглых островков цветущих лилий, других вовсе незнакомых Сергею, видимо тропических цветов. Вдоль берега тянулись правильные ряды яблонь нескольких сортов и грушевые деревья, увешанные спелыми плодами. «Это что же, нужно все попробовать на вкус, цвет и запах?» – усмехнулся испытатель. Невдалеке, радуя глаз чистотой и белизной, цвела сакура. «Островок не правильной формы, примерно 50 на 20 метров. Сразу за ней марево неопределенности. Какое же это время года у нас получается? Что —то они перемудрили.»
Перед ним открылось синее море под синим с редкими облачками небом. Солнце стояло строго в зените. Широкий песчаный пляж уходил в обе стороны на сколько хватало глаз. Длинные, пологие волны мерно накатывали на прибрежный песок и лениво отползали назад, будто приглашая погрузиться в чистую прозрачность воды. Солнечные блики слепили глаза. Легкий ветерок обдувал лицо. «Здесь никого нет и не может быть. Можно искупнуться голышом.» Однако стойкое ощущение того, что за ним кто – то неотвязно наблюдает, что он находится, как инфузория под микроскопом, не отпускало, не позволяло расслабиться. Он все время не произвольно озирался. Потому снял только брюки и футболку, плавки оставил. С наслаждением вошел в сияющую прохладу воды. «Девушка» не выходила из головы. «И чего я запсиховал? Купаться с такой… было бы куда приятней чем одному. И ни кто ведь не видит. Не может видеть в принципе! Это только мой мир.»